Я ехал навстречу бодрящему солнцу
На добром и лёгком, как воздух, коне
И чувствовал землю, и как она бьётся.
Вдруг голос зовущий послышался мне.
Мне встретился старец близ леса в дороге.
Ему я помог: его посох нашёл.
Убогий просил не стоять на пороге.
В землянке под ясенем взвился костёр.
"Послушай-ка, странник, о войне отважном,
Что был закалён в беспросветном дыму.
Что с ним приключилось, нам книга расскажет.
Сядь ближе к костру, передай мне суму."
Я сел, очарованно глядя на пламя,
В котором мелькали коней табуны,
Мужчины в доспехах, горящее знамя,
Эльфийские девы с глазами Луны.
И начал старик:
"Когда нашу планету
Ещё не покинул божественный шаг,
На ней жило племя, роднилось со Светом,
От лютых врагов не скрывалось в лесах.
В том клане семья кузнеца процветала,
Растила здоровых и сильных детей.
Кузнец тот сковал дивный меч из металла,
Что был любой стали и меди прочней.
Но раз на спокойную жизнь посягнули
Проклятые Волки из племени Тьмы,
А главного Пса-кузнеца караулил
Жадоба-изменник, хозяин войны.
Он грубым ударом вождя обезглавил,
Лишил мать потомства, пронзив плоть насквозь
Полоской из острой неправедной стали.
В тот день ему Псов одолеть удалось.
А мальчик, что слышал стон матери рОдной,
Хотел убежать, но схватили его.
Остался один он из Серой породы.
Продали в рабы в недра жаркие гор.
И стал он расти в подчинении диким
И злобным народам, что жили в горах.
Повсюду огонь, голод, жажда и крики.
Поклялся себе быть свободным в сердцах.
Мечты всех закованных были о мире,
Что там, над землёю, цвёл прелестью трав,
Где лес раздвигался всё шире и шире.
Рабам это виделось в сказочных снах.
А клятва себе дождалась апогея:
Пёс вышел на бой с надзирателем гор.
Как долго ждал часа исполнить идею,
Которой горел его пламенный взор.
И долго ему приходило ночами
Видение в травах манящей Луны.
Его звали предки, что были богами:
Псы были их дети, потомки, сыны.
Прощаясь со страхом, Пёс выдержал схватку
И сгинула тяжесть железных оков.
Он сделал на жизнь всепрекрасную ставку
И смог стереть кровь с исхудавших боков,
И смог распрощаться со статусом рабским,
Смог жизнь ощутить, свежий воздух глотнуть,
Увидеть цветы, яркой радуги краски.
Смог сам себе жизненный выстроить Путь.
Он много дорог исходил и изъездил,
В красивых местах побывал и не раз.
Дорогу домой рассчитал по созвездьям,
Что ночью средь веток ловил острый глаз.
Но дом пустовал. Вместо хижин обжитых
Лишь пустошь светила своей наготой.
В нём тот самый мальчик затрясся в поджилках,
Что слышал смертельный стон мамы родной.
Пёс взглядом прощальным окинул окрестность.
Но вдруг под завалами свет разлился:
Там тот самый меч торжествующим блеском
Напомнил, что здесь его дом и земля.
И дал он обет никогда не сдаваться,
Найти человека с волком на руке,
Решил отомстить за убитого братца,
За мамины слёзы на нежной щеке.
И долго не шёл к нему сон. Только звёзды
Хранили молчанье надменно над ним,
Спуская с небес свои светлые лозы,
К которым он с жаждой и страхом приник.
Он пил, насыщаясь и светом, и небом,
А сила всех предков вливалась в него.
Хранители звёзд не давали ответов:
Ему потягаться с Судьбой суждено.
Он раб был, но кровь его родичей диких
Дала ему навыки жизни в лесах.
В пути помогали лишь водные блики,
По миру бродил, как отшельник-монах:
Лечился кореньями, соком и словом,
Святых почитал. Боги знали о нём.
Легенда о Псе обозначилась громом
Небесным. Над всеми пылала огнём.
А парень был крепок и телом, и духом.
Его не сломили в час бури ветра.
Луна ему стала любимой подругой.
Ему поклонялись морей берега.
А слава летела: над морем и долом
О том, кто из битвы выходит живой,
Над кем даже звёзды кружат хороводы.
Теперь Волкодав был народный герой.
Но сердце не жаждало глупых улыбок
И девушек в тонких одеждах во тьме.
В душе зачехлённая мёртвая глыба:
Он помнит о Волке и клятве семье.
И дух был тревожен, тень Рока металась,
Суля ему смерть в неизбежном бою.
Жадобе не знал оправданий. И жалость
Не вила сетей вокруг сердца ему.
И встреча случилась. Над алчущей бездной
Нашёл Волкодав врага рода людей.
И бой шёл на равных: открыто и честно.
Но слышен был топот горячих коней
И ждали свой ход в облаках симураны,
Кого им забрать в этот день суждено.
На землю, как змеи, спустились туманы:
Не видно ни моря, ни сказочных гор.
Над пропастью бой продолжался до ночи.
Стемнело в долине. Луна поднялась.
Ни Пёс, ни Жадоба сдаваться не хочет,
А сверху Святая бездействует рать.
От жутких ударов измотаны оба.
Меч кажется древней тяжёлой скалой.
Но некого было позвать на подмогу.
С небес прозвучал симурановский вой.
Жадобу загнал Волкодав на уступок,
Который не знал обходного пути.
И Волк не издал ни единого звука:
От Серого Пса в этот раз не уйти.
И маска слетела с ужасного лика,
Открыла всем правду о злобном Жрице.
Душа, словно тать, улетучилась тихо,
Как только узнала о верном конце,
А тело скатилось на голые скалы,
Упало на топкое грязное дно.
Богиня Судьбы о той битве узнала,
Спустилась на землю, как праведный сон:
"Ты смел, Волкодав, твоя сила и разум
Смогли от напастей мирских оградить.
Но сердце, что блещет лучистым алмазом,
Соткало свою судьбоносную нить.
Так будь же свободен от Высшего Ока.
Оно не владеет твоею судьбой.
Тебе в Райский Сад была свита дорога,
Но из поединка ты вышел живой."
Богиня исчезла, звеня ароматом,
А Пёс оглянулся на яркий восток:
Там солнце поспело, подобно гранату,
И это был битве достойный итог..."
Старик замолчал.
"Чем закончилось это?
И жив ли остался наш славный герой?"
Но старец уснул, не дождавшись рассвета.
Я дверь притворил и поехал домой.
27.09.14.
P.S: идея произведения взята из серии книг Марии Семёновой "Волкодав", но не является её переложением на стихи. "Легенда о Волкодаве" - обособленное произведение с авторской интерпритацией и вымыслом, которые опираются на правило "Я - художник! Я так вижу!" и не принимают поправок.
С уважением, госпожа N.