Великий Новгород не спал в тревоге...
Старейшина Пелгусий прискакал,
Едва коня не уморив в дороге, –
С вестями к Александру поспешал.
Он рассказал, что сам стоял в дозоре
И видел много шведских кораблей,
Идущих с моря по Неве к Ижоре,
Что станы войск устроили при ней.
Старейшина в волнении отметил,
Что ратников там тьма, не сосчитать,
По пятьдесят на шнеку, он приметил,
А шнек штук сто, так надо полагать.
Князь размышлял, Пелгусию внимая –
Придётся чужеземцев отражать
Своей дружиной. Ясно понимал он,
Что помощи им неоткуда ждать.
Владимир, Суздаль, Тверь – всё в разорении.
Рязани нет, а жители Москвы,
Батыю оказав сопротивление,
И стар и млад за веру полегли.
Впервые принимал он сам решение
Такое важное для всей Руси.
Он размышлял, и зрело убеждение –
Не мешкать, надо завтра и идти.
Как видно, так назначено судьбою –
Ему стать у дружины во главе,
И нет отца с надёжною рукою,
Чтобы помог ему сейчас в беде.
Наутро на Владычный двор собрался
Совет: бояре, князь и Спиридон –
Архиепископ новгородский. Жался
Пелгусий в угол, знатью ослеплён.
Князь сообщил о нападении шведов,
Своё суждение мудро излагал,
Хоть молод он, но в ратном деле сведущ,
Совет боярский князю доверял.
Пока всё обсуждали, вдруг явился
Посол от шведов, грамоту подал.
В ней Биргер, королевский зять, кичился,
Противодействий он себе не ждал:
“Сопротивляйся, если только смеешь.
Я уже здесь, в твоей земле стою.
Так воевать, как мы, ты не умеешь,
И твой народ я, и тебя пленю”.
Высокомерные слова обидны.
Князь Александр лишь усмехнулся чуть.
Велел дружину кликнуть в своей гридне.
– Ну что ж, помолимся и с Богом – в путь.
В Софийском храме Александр молился:
– Великий Боже, рассуди нас Сам –
Враг дерзкий у Ижоры объявился,
Его посланник вызов бросил нам.
Создатель, сотворил Ты небо, землю
И повелел народам мирно жить,
Не нарушать пределы. Я не емлю
Его владений, он же разорить
Надменно похваляется святыни,
Кровь жаждет христианскую пролить.
Превечный Боже, защити нас ныне,
Не дай им веру нашу погубить...
– Услышь нас, Матерь Божия, мы молим
Твоей заступы, милости Твоей,
Спаси люд неповинный от неволи,
Избавь от бед защитою Своей...
– Борис и Глеб, князья святые наши,
Небесные предстатели Руси,
Крепите дух наш, мы с подмогой Вашей
Осилим злых врагов родной земли...
Молитвы завершив, благословенье
Князь от владыки принял, одарил
Всех нищих щедро. С воодушевленьем
Свою дружину верой ободрил:
– Нас мало, братия. Враг силён нагрянул,
Но Бог не в силе – в правде. С нами Бог.
Князь юный на дружину ясно глянул:
– Днесь выступим мы в праведный поход.
Одетая в доспехи, стремя в стремя,
Дружина шла вдоль Волхова-реки.
Князь торопился. Всё решало время.
Вёрст полтораста им к Неве идти.
К ним возле Ладоги в дружину влился
Отряд отважных в битвах ладожан.
А на земле Ижорской к ним явился
Дозор отменно храбрых ижорян.
Ночь на исходе. Очень осторожно
Дружина вышла к цели. Тишина.
Решили – отдохнуть немного можно,
Всю ночь не покидали стремена.
Князь поманил Пелгусия рукою,
К Ижоре ближе стать ему велел:
– Посторожи пока, чтоб я с зарёю
Немного лагерь вражий оглядел.
Князь битвы план прикинул, глядя с кручи:
Всего нужней здесь порубить мостки,
Что корабли соединяют с сушей,
Чтоб шведам с кораблей не подойти.
Вот здесь он неожиданно ударит
По центру шведов, налетев врасплох,
А новгородец Миша с “пешью” станет
Рубить мостки, подняв переполох,
И вдоль Невы врагов теснить он будет,
Отрезав к отступлению пути.
Подмога с кораблей к тем не прибудет.
Числом сравнимся – не дадим уйти.
Пелгусий на восходе солнца слышит
Всплеск тихий и уключин лёгкий скрип.
Он затаился так, что еле дышит,
Вдруг светом озарило всё на миг.
И видит он: ладья тут подплывает,
В ладье два светлых витязя стоят
В одеждах ратных, он их как бы знает,
Между собою тихо говорят.
Вот старший обращается к меньшому:
– Вели, брат Глеб, скорей грести туда,
Где быть теперь сражению большому,
Поможем Александру бить врага.
Старейшина признал Бориса с Глебом,
Святых Руси, и к князю побежал,
Ему он о видении поведал,
И Александр решил, что час настал.
Сел на коня, щит, меч, копьё поправил,
Дружине верной знак подал – пора!
– За Русь, за веру, братия! – князь направил
На шведский лагерь сильного коня.
За ним рванулась рать. Они влетели
Во вражий стан, сметая всё с пути,
Мечом крушили тех, что так хотели
Ещё вчера их в рабство увести.
А шведы из шатров бежать спешили:
Кто духом слаб – скорей на корабли,
Кто посмелей – к коням заторопились,
Чтоб Биргеру отход прикрыть могли.
Но Александр уже летел стрелою
И сходу Биргера копьём сразил.
Нам летописец строчкою такою
Вещал: “печать на лице возложи”.
Пал рыцарь на руки оруженосцев,
Исход всей битвы сразу предрешив.
Один из смелых русских ратоборцев
Шатёр их златоверхий подрубил.
“За землю русскую!” – клич над Невою
Разнёсся ввысь, злых рыцарей смутив.
То пешцы Миши ратью боевою
Навстречу шли, мостки все порубив.
Сбыслав Якунович был с князем рядом
И топором орудовал одним.
Десятки шведов порубил он кряду,
Всех удивив бесстрашием своим.
А ловчий Александра Яков дрался
Мечом, один ворвавшись к шведам вглубь,
Лишь вой врагов оттуда раздавался,
Да кровь фонтаном брызгала округ.
Рубилось княжье войско удалое,
Вложив в удары доблестных мечей
Гнев праведный и мщение святое
За поругание земли своей.
Преследовал епископа Гаврило
До корабля по сходням на коне.
Его столкнули, да не тут-то было –
Стяг взвился наш на шведском корабле.
Потом другой, через минуту – третий
Взвивались наши стяги над Невой.
Покачивались брошенные шнеки.
На убыль шёл кровопролитный бой.
Князь спешился, пошёл к слуге Ратмиру,
Что в битве от него не отходил.
Его толкнули шведы под секиру,
Когда полк вражий князя обступил.
Тот умирал от ран. Князь наклонился,
Взял руку витязя, её пожал.
– Снискал ты славу, очень храбро бился, –
Вздохнувши, тихо князь ему сказал.
Наполнили телами шведской знати
Два корабля и в море отвели.
На берегу копала ямы братия
Для тех, кто жаждал так чужой земли.
Здесь князь стоял, на меч свой опираясь,
Блестящая победа – вот она.
Крещение боевое состоялось.
Над ратным полем снова тишина.
Был молод Ярославич, витязь русский,
Но землю он умело защищал.
Великое военное искусство
Наш полководец в битве показал.
Врагов сносили к ямам и считали.
Тут шведов пали тысячи, а мы
В дружине двадцати не досчитались.
Дивились чуду ратные умы.
Спускалась ночь. Среди шатров трофейных
Сбирались на ночлег. Костры зажгли.
Дружинники коней поили верных,
Перевязали раны, как могли.
Наутро в путь собрались. Кто-то вскрикнул:
– Глянь, братия, – и показал рукой
На берег за Ижорой. Князя кликнув,
Застыло войско – тучною горой
Лежали трупы шведов за рекою.
Во время битвы, твёрдо знали все,
Никто из них там ни ступал ногою.
Вздохнули: – Божья помощь се...
И на колени бросились всей ратью,
Благодарение Богу принесли –
Дошли молитвы, и святые братья
Борис и Глеб им в битве помогли...
Шли в Новгород. Пути чуть-чуть осталось.
На лицах радость. Солнца лик горел.
Дружина озорно перекликалась,
И кто-то вдруг из отроков запел.
В той песне было прославление жизни
И красоты, что на пути легла:
Дубрав, озёр, полей безбрежных житных,
Богатых сёл – всем полнилась земля.
Пел юный голос о холмах высоких,
О реках синих, о святых церквях,
О городах, о жёнах синеоких,
О храбрых героических князьях.
Весёлым колокольным звоном встретил
Великий Новгород своих сынов,
Молебном благодарственным приветил
За избавление от злых врагов.
Назвали князя Александра “Невским” –
За доблесть оценил его народ.
Победой ослепительной и веской
Закончился тот праведный поход.