Вспоминаю любимые лица…
Вдруг заглянут в прикрытую дверь
и смахнут паутину печали?
Я опять умудрилась свалиться
В горький омут недавних потерь
на осколки былых пасторалей.
Людмила Буйлова
Я сегодня уеду на дачу -
в старый флигель у барской усадьбы.
За штакетником - дом престарелых,
и сосна у крыльца, словно мачта.
Повезло - не узнает мой прадед,
что усадьба тогда не сгорела,
хоть вкусила причастье огня…
Тут в двадцатых была психбольница,
а теперь - старики и старухи.
Герб облупленный наш на воротах -
все наследие, как говорится...
Старый флигель купили в разруху
У какого-то жирного жмота.
(Как он пялил глаза на меня!)
Так решил мой отец - пусть частичка,
но имущества древнего рода.
Вот с тех пор временами тут прячусь,
чтобы сказками душу напичкать...
На лужайке у самого брода
Cивка-бурка ( костистая кляча),
Переросток конька-Горбунка.
А с закатом - знакомые лица:
чешет косы на камне русалка,
водяной собирает кувшинки,
манит желтой водицы напиться.
Мавки с визгом играются в салки,
молоко домовой пьет из кринки,
и дымится туманом река.
А за полночь - бредут потурчата,
Источая миазмы болота…
Гулко ухает филин на крыше.
Ведьма что-то колдует у чана,
Может, варит свои привороты?
Вьются в небе летучие мыши,
Тканью кожистых крыл шелестя.
Разорвалось у ночи монисто,
Звезды, падая, вовсе не греют…
Лихорадочно небо латаю.
Кошка утра по травам росистым
Пробежится к реке-ворожее,
Что с рассветом всегда золотая.
…Это я сплю в углу, как дитя?
Странно… Как же знакома пижама…
Только где я? Решетки на окнах…
Бьюсь в них грудью – не выломать, крепки…
Я за прутья цепляюсь ногтями,
Может, стекла достанет мой локоть?
Не достать. Ветер яростно веткой –
Хлоп! Спасибо! Свободна! Лечу!
Петушиного крика расплата –
Звук по венам визжащей пилою,
Киноварь по ладоням густая…
«Доктор, доктор, в десятой палате!
Отвязалась… Ни ночи покоя!
Снова вскрылась! Орет, что летает!»
…Не будите меня! Не хочу!