Великовозрастный рыцарь
идальго дон Кихот
свои боевые успехи
не записывал и другим не разрешал.
Оруженосец его был неграмотен
и трезвомыслящ. Бекицер,
он патрона любил, кормил,
спать укладывал,
но врать не мешал.
Поэтому африканский пленник,
неудачник, морпех дон Мигель
был в своих сочинениях волен,
и его перебитая левая не мешала
сочинять его твердой правой.
Он приписывал сельскому рыцарю
все, что хотел,
но не более, чем запомнил
сам идальго Кихот, разумом здравый.
Не более.