"Фантастический роман "Совершенно секретно"
Глава 1 "Жизнь продолжается"
Часть 9. Город Омск – горе матерей
Туман окутал землю от ненастья,
Чтоб не увидеть горе матерей,
Ожидавших у окна своих детей...
Война коснулась поколений всех.
С палитрой, смешанной с дождём,
Прилип к стеклу кленовый лист...
От ветра то шевелится, то дрожит,
Потёком слёз окровавленных слов.
Прости, родная мама, ты не спишь?!
Больно мне, но ты меня простишь.
Хотя был непутёвым, и баламут.
– Не сдамся в бою живым, – говорил.
Последней пулей запуская в лоб,
Послал кленовый лист – рассказать:
Не предал я друзей, я их любил,
Но не было патронов, один себе сберёг.
Переезд всей лаборатории в город Омск радовал меня,
тем более что мне предложили читать лекции по субботам
в мединституте – кафедра медицинской биологии и меди-
цинской генетики. Я была счастлива, что вышла из подзе-
мелья, тем более – у меня был уже наш сынок Владимир,
и ему так было необходимо солнце. Но очень скоро поня-
ла, что война коснулась всех, и нас тоже. В Омске с 1925
года существовало высшее общевойсковое командное
училище – Омское военное училище имени Михаила Ва-
сильевича Фрунзе – общевойсковое командное Красноз-
намённое училище. И поэтому почти весь город состоял
из военных, а также базового военкомата, где собирались
призывники со всей Сибири и после подготовки направ-
лялись на поездах прямо на фронт. Когда нас передисло-
цировали сюда, по моей просьбе для ухода за моим сыном
с нами вместе перевели и старшего сержанта Екатерину
Михайловну, в возрасте 48 лет, которая меня замещала,
как будто моя мать, ухаживая за новорождённым сыном.
Я ни одного дня не была с ним в бараке на острове, а сразу
же все дни и вечера посвятила своей работе, ведь на нашу
лабораторию возлагали большие надежды. Меня с Алек-
сандром вызвали в Москву, в особый отдел, в конце ме-
сяца. Надо было составить план, о чём доложить и что
просить (ведь часто не хватало того или иного оборудо-
вания), и что уже выполнено. Я всегда могла положиться
на Екатерину Михайловну. Она жила у нас в отдельной
комнате вместе с моим сыном. Он так привык к ней, что
больше тянулся ручками к ней, чем ко мне. Я не ревнова-
ла, понимая, что война, и я должна сделать то, что от меня
просят, для блага своего народа.
Месяц пробежал быстро, мы отправились поездом,
такое было указание сверху. Дорога была длинная. Я за-
мечала боль людей, страдания, голод народа, горе мате-
рей, потерявших детей на фронте. И эти безразличные
глаза, которые беспомощно смотрели на тебя, как будто
бы искали ответ и помощь. Мы оба в формах майора. С
нас спрос, наверно, думали они. Откуда им знать, чем
мы занимаемся. Наше купе из четырёх мест, два капи-
тана сопровождающих ни на минуту не отходили от
нас. Мы приехали на вокзал в Москву. Нас встречали,
отвезли на машине до моего дома, где квартира была
закрыта несколько лет. Два капитана остались у дверей.
Двое встречающих зашли, положили повестку на стол.
«Явиться в Особый отдел в 8:00 в пятницу» – и число,
то есть завтра. «Мы за вами заедем, вам не разрешено
выходить одним», – сказал капитан. Попрощавшись,
оставили на столе чемоданчик с продуктами. Как хо-
рошо оказаться опять в своей квартире в Москве, по-
степенно снимая простыни со своих диванов и мебели.
Александр меня остановил: «Я не думаю, что мы здесь
надолго». Александр потом уже хозяйничал на кухне,
как будто всегда жил здесь. Когда чай вскипел, открыл
дверь, чтобы пригласить на чай военных, стоящих у
дверей. Но они отказались: «Мы не имеем права, у нас
есть свой паёк». Мы поужинали, выпили чай и легли в
широкую мягкую кровать с пуховой периной на боль-
шие пуховые подушки, впервые за несколько лет заму-
жества. Детское воспоминание стояло перед глазами,
как мамочка собирала и щипала каждое пёрышко для
этой перины, а как сейчас было приятно на ней лежать
вместе с любимым мужем! Всё сразу забывается, когда
около тебя такой прекрасный человек, сильный и лю-
бящий. Подъём, как обычно, в 6:00, не помню, чтобы
хоть один раз мы пропустили зарядку. Яичница, каша по
утрам, чай и так же здесь. Мы были в семь уже готовы,
через пятнадцать минут к нам постучали. Закрыв дверь,
мы уже спускались по широким лестницам вниз. И ма-
шина повезла нас по городу. «Как изменилось с тех пор,
когда было здесь так радостно и красочно», – думала я.
Машина подъехала к совсем другому зданию. «Вид-
но, поменяли своё местонахождение», – подумала я. И не
ошиблась. Не только место, поменялись и люди, к кото-
рым меня посылали. Они были уже жестокими, грубова-
тыми, нервными и говорили только по существу. Я делала
доклад, который длился несколько часов, о проделанной
работе. Они слушали внимательно, что-то записывали в
блокноте, я понимала, что они такие же, как и я, биологи.
«Спасибо за отчёт, мы всё это уже знаем, и вам два
месяца назад уже присвоена награда за проделанную не-
малую работу в этой области. Вам обоим присваивается
звание подполковника, но это ещё не всё... вам, Мария
Фёдоровна Стрельцова, присваивается вторая медаль: «За
доблестный труд». И Александру Александровичу Коше-
вому медаль «За доблестный труд». Но мы позвали вас
сюда не для того, чтобы вручить медали и звания... мы
могли бы всё вам выслать в Омск. И путь далёкий поез-
дом тоже не случайный. Мы хотели, Мария Фёдоровна,
чтобы вы поняли наше положение сейчас, прочувствова-
ли боль народа, чтобы с б;льшим гневом и энтузиазмом
завершили работу по третьему и четвёртому отсеку вашей
лаборатории. Бактериологическое оружие нам очень нуж-
но. Вы не думайте, что мы его решимся применять. Но
мы должны его иметь, чтобы нас боялся враг. Мы должны
быть на шаг впереди них во всём», – так говорил гене-
рал-майор. «А сколько у нас времени?» – тихо спросила я.
«У вас его нет, это должно было быть ещё вчера, отправ-
ляйтесь сейчас же на вокзал, и мы ждём от вас быстрых
решений». Правда, они проводили нас в свою столовую,
накормили, помогли собрать продукты в дорогу, ведь до-
бираться придётся опять несколько дней. За столом разго-
варивали на разные темы, но я точно понимала свою зада-
чу и что они хотят от меня. Вечером нас посадили в вагон
уже другие, но наши капитаны опять оказались в нашем
купе, и не только они были с нами везде, куда бы мы ни
ходили. Они мне стали напоминать Александра, который
ходил за мной по пятам, но не так серьёзно относились
к своим обязанностям, как он. А может, я с первого раза
приглянулась ему, так думала я.
Приехав домой, встретила свою Екатерину Михай-
ловну в слезах: на днях она получила телеграмму о
смерти единственного сына на фронте, ему только ис-
полнилось 18 лет. Я пережила тяжело эту новость. За
это время мы с ней подружились, и она много рассказы-
вала о нём. Как она его родила без мужа и отдала в кру-
глосуточные ясли, а сама работала, по вечерам бежала к
нему, но было поздно, он спал, и хорошо, ночная нянеч-
ка разрешала немного только посидеть около него. Так
они жили долгое время, и он не знал её, так она расска-
зывала: «Днём не было времени, а ночью он спал». Мне
всё это было словно перед глазами, ведь у меня тоже
нет времени быть со своим сыночком, и поэтому у меня
так же наворачивались слёзы, боль её перешла и ко мне.
Наверно, это, или же боль и скитания народа сделали
меня жестокой. На следующее утро после приезда я по-
шла с Александром в лабораторию, и мы не выходили
оттуда неделями, пока не получили первый результат,
потом второй, несмотря на то, что в 1928 году Алек-
сандр Флеминг проводил рядовой эксперимент – откры-
тие пенициллина, но здесь нам удалось в лаборатории
его получать в большом количестве, стали производить
и отправлять на фронт. Открытие за открытием – и я
понимала: это то, что нужно сейчас, чтобы победить.
Только страх за жизнь делает тебя сильной, думала я
в те годы, страх за мужа и за сыночка, которому скоро
будет два годика, ведь время шло, звания и медали уве-
личивались. Александр неоднократно подавал рапорт,
просился на фронт, но всегда получал отказ.
~*~
10/06/2014
http://www.proza.ru/2014/10/07/516
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2014
Свидетельство о публикации №214100700516