Снится порою, будто на встрече я с Хуаном Карлосом, императором испанским. И не просто среди толпы ликующей затесался, а среди близкого его круга - между детей и домочадцев. И пройдя сквозь вереницу залов, мы задерживаемся в небольшом из них, камерном, где рассаживаемся подле монаршей особы.
Хуан Карлос вблизи - усталый, избитый грузом внимания старик. И морщины не от тягот житейских, а от безысходной тоски и скованности жестов, каждый из которых должен быть весом и продуман.
А всего-то лишь и хочется старику - чесануть неистово яйцо, которое досаждает своим щекочущим зудом в продолжение церемонии. Да непозволительно это простое человеческое желание, недосягаемо и оттого исступленно желанно. Сидит старик в муках и ждет уединения, когда не будет вокруг ни одной фотокрысы, способной одним лишь кадром стереть
в порошок величие монарха и выставить его на весь мир и не монархом вовсе, а так - Вселенским Чмо.