Сам себе загадай, сам себе ответь:
Нужен ли опыт смерти твоей душе?
Олег Медведев
Но потихоньку дешёвый театральный экшн, вбитый в культуру постановкой «Антони», сходит на нет. Вольтер ещё высится голиафской фигурой, но уже попал на ту полку классиков, которых уважают за шумный успех при жизни, но читать как-то упорно не хочется. Ещё взахлёб горлопанит Лев Толстой, но уже явился миру раскаявшийся Родион Раскольников. Люди подсознательно начинают понимать, что бешеные страсти кратковременны, что хорошего от них ждать не приходится, что всё это красиво, наверное, но как-то… неправильно. ПОЗДНО! На пороге уже безжалостным громилой стоял, хищно скалясь, XX век с полным мешком подарков от революций. Савва Морозов стреляется от безысходности, поняв, что любимая женщина, актриса, кстати, выпила его так, что граф Дракула бы сделал себе харакири от зависти. Это заслуга литературы, основанной Дюма-старшим: сильный мужчина обязан пресмыкаться перед красивой истеричной стервой, штамп уже вбит железно. «Товарищ Феномен» красиво «развела на бабки» для революции крупнейшего богача страны, а после взялась за Максима Горького, которого наивный Савва считал своим другом. Это был кровавый 1905, проба сил тогдашних «братков» и «торпед». Они поняли, что своей Д'Артаньянщиной на местах ничего не добьются, необходимо поставить не просто своих душек-администраторов, пора заменить этого старомодного царя с его устаревшим православием на конкретного пахана, и с неутомимостью бесноватых взялись за работу.
Где не срабатывают секс-бомбы, сгодятся и обычные гранаты, подушки с динамитом под платьями истеричек. Тогдашние шахидки впадали в оргазм от одной мысли, что их сейчас разнесёт на кровавые ошмётки, и с упоением работали в госучреждениях, убивая слуг государства и Царя. Мотивация? Почувствовать себя Аделью! «Любовь до смерти»! Д'Артаньянчик в упоении драки крушит уже и не врагов даже, а всех, кто имел несчастье оказаться на пути. Ришелье? То есть Иоанн Кронштадский и ему подобные, да? К чёрту, вжик-вжик! Король? То бишь Царь? А ну его, у меня своя свадьба, вжик-вжик! Констанция? Их в любом публичном доме навалом, разные там Сони Мармеладовы, Кэти. Миледи? Я пристрелю её, встав с постели, а то вдруг поймёт, что я не граф де Вард. Друзья? В любом кабаке. А кончатся деньги –– выйдем в темноте, поймаем какого-нибудь Бонасье, а ну, раскошеливайся, буржуй поганый! Царь не хочет ставить премьером чисто-конкретно нашего человека? (Гучков, выходец из крепостных, типичный браток-кровосос; ну, а Государю Ленский расстрел в масштабах всей страны, как вы понимаете, не нужен). А вот мы сейчас пробашляем кому надо, и получите февральскую бузу! Получили… Черепки от Сатаны, коммунисты инкорпорейтед. Это вам не Франция, где всё понарошку, поигрались и успокоились. Это Россия, здесь всё всерьёз – что имеем, не храним. Врагам на радость.
Они (европейцы, авт.) признали нас чуждыми своей цивилизации, пришельцами, самозванцами. Они признают нас за воров, укравших у них их просвещение, в их платье перерядившихся. Турки, семиты им ближе по духу, чем мы, арийцы. Всему этому есть одна чрезвычайная причина: идею мы несём вовсе не ту, чем они, в человечество –– вот причина! И это несмотря на то, что наши «русские европейцы» уверяют Европу, что у нас нет никакой идеи, да и впредь быть не может, что Россия и не способна иметь идею, а способна лишь подражать… Европа нас готова хвалить, по головке гладить, но своими нас не признаёт, презирает нас тайно и явно, считая низшими себя как людей, как породу, а иногда так мерзим мы им, мерзим вовсе, особенно когда им на шею бросаемся с братскими поцелуями.
Достоевский Ф. М.
Комментарии нужны? XX век подтвердил сказанное не хуже Крымской войны, которую, однако, англичане называют Русской... Теперь о желающих тупо преклоняться перед западным и обливать грязью родное. Достоевский называет это «идеологией государственного отщепенства». Генеральная социопсихическая установка: «нет» окружающему миру. Отрицаем реальную историю, заменяя собственными инсинуациями, как Дюма-отец, который лучше ветеранов сражения знал, «как было дело» на поле боя. К слову, в отличие от своего амбала-папаши, который воевал, честно воевал за императора Наполеона (какой есть император, тому и служил, за Францию!), классик литературы только рисовался с ружьём, бегая по улицам Парижа и всем врал, что привёз порох для Революции, «заставил под пистолетом коменданта гарнизона отдать приказ». На самом деле комендант давно обещал порох, а Дюма ждали, чтоб позвать к обеду, такой вот примерчик. Отвергаем исторический опыт и все текущие его формы, с пеной у рта; ну, этих, под красными тряпками, все видели. И не только под красными. Например, репрессии в Советском Союзе были только в 37-м! Больше никого не сажали и не стреляли, никогда! Только их, честнейших, верных ленинцев, этот палач, этот могильщик Мировой Революции!…рыдают все! Про геноцид 20-х говорить нельзя, его не было, понятно вам! И, кстати, вторую мировую войну выиграли американцы; они стальной силой пришли на помощь мужественным англичанам и французам, которые героически воевали с Гитлером; русские же на восточном фронте пили водку и пели песни, потом пришли в Берлин, когда союзники провели там все зачистки. Другой вариант: не было никакой войны вовсе, просто пакостный Гитлер решил развлечься и устроил Холокост, но экономика страны не выдержала жара крематориев и загнулась, а потом приехали американцы и убрали мусор, пока убирали, тут зачем-то русские явились, дескать, немцы чего-то у них украли, но русских быстро турнули назад не то англичане, не то ещё кто. Это не анекдоты, увы. Современные маргиналы, называющие себя антифашистами, всерьёз полагают, что их деды защищали евреев от Гитлера, а не страну от иноземных захватчиков спасали.
А вот ещё пропагандистский продукт идеологии, в данном случае антихристианской: царь плохой не потому, что плохо правил, а потому, что Царь, помазанник Божий, а не вождь чей-то, и не «всенародно избранный»; Православие плохо, потому что плохо, я вам сказал! – бесовская декларация о захвате территории; Российская Империя, кормившая хлебом Европу и Америку, строившая Транссиб быстрее и качественнее, чем со всеми достижениями современных технологий могут сейчас – плохая потому, что если признать очевидные факты, то несостоятельность мифа об «нищей, отсталой России» видна и слепому. Насчёт «нищеты» – бездомных, в отличие от «просвещённой Европы», у нас не было, жильё (изба, а чем плохо, с точки зрения современной валеологии –– это идеальное жилище) было у каждого жителя страны, даже у нищенствующего побирушки; «несчастный бурлак» по осени того же сезона, что тягал (добровольно!) лямку, строил себе дом, и не хижину какую из веток, а настоящий коттедж-усадьбу, со всеми хозблоками. А насчёт тогдашних цен – прочтите-ка Катаева, «Белеет парус одинокий», и посчитайте хорошо, там, с полушками, да что на базаре стоит, и сравните сейчас по курсу, поупражняйтесь в математике, да не забудьте, что за один рейс матрос получал 5 рублей (корова стоит рубль, вопрос с жильём не стоит, напоминаю). Ну, а насчёт отсталости… Да, отстали мы от той же Франции и по цареубийству, и по сатанизму, и по содомии и алкоголизму (она лидер, на пару с Британией, читайте хоть сестёр Бронте), и даже хрущобы наши просторнее французских… Только много ли доблести в таком «прогрессе»?
Однако это всё бесполезно говорить государственным отщепенцам, их жёстко объединяет даже не идеологическая программа, а вечная традиция противостояния, исключительно негативные признаки. Находясь в оппозиции к доминирующим в социуме институтам, они сами всецело зависят от них, как свинья под дубом в басне Крылова. Знаете, кто это? Вечные оппозиционеры, постоянно чем-то недовольные, критикующие всё и вся, собственные мифы же ставящие превыше всего земного и небесного; вечные фанфароны, презирающие тех, кто не восторгается их «достоинствами», готовые разорвать на части того, кто посмел просто усомниться в их исключительности или нашёл несоответствие в их вилеречиях и реальности; вечные лентяи, желающие только пребывать в самолюбовании и наслаждаться жизнью, упорно отказывающиеся приложить хоть какие-то собственные усилия для того, чтоб эта жизнь не стала адом…
При слове «интеллигенция» рука сама тянется к револьверу.
Герман Геринг
Радикально, конечно, очень радикально, но, по факту, лишь ответная реакция на раздражитель. У этого персонажа истории ещё очень свеж памятный след от идеологов и практиков терроризма конца XIX-начала XX в., а потому и способ действия он предлагает хирургический. Это также понятно: психические болезни лечатся либо в храме, либо на плахе, вспомним казнь убийцы Генриха IV хотя бы. А что есть отрицание реальности, как не психическая болезнь?
А теперь ещё о некоторых известных личинах Д;Артаньянщины. Говорю, известных, так как отследить подмену ценностей легче на тех бестселлерах, какие известны всем, нежели бродить в дебрях романов тех же «родоначальников», будь то Жорж Санд, Бальзак или Флобер. К вящей радости моих современников, которых достала до скрежета зубовного сладкая визготня советского мюзикла, на свет явились всеми обожаемые четырёхсерийные «Гардемарины». Их популярность вызвана даже не фактическим тезисом «наш ответ мушкетёрам», как в своё время «Ну, погоди!» был ответом Диснею. Настоящая причина состоит в том, что уместно называть термином кармическая достоверность, т. е. факты, события, поступки персонажей сюжетов могли не существовать в реальности, но происходи описанное в произведении в то время и в том месте с такими людьми, всё произошло бы в точности так, как излагает автор. А вовсе не так, как хотелось бы, но…НЕРЕАЛЬНО. Итак, определение у нас есть, и именно данным обстоятельством объясняется существование бестселлеров, тех произведений, которые интересны всем, кто ни возьмётся за их изучение. Причём бестселлеры есть обобщённая категория кармически верных произведений, будь то «Граф Монте-Кристо», написанный по сценарию, но не рукой Дюма, «Хижина дяди Тома», весёлый детектив про американскую жизнь того времени, мелодрама «Унесённые ветром», мрачные трилогии «Терминатор», «Матрица» или любопытнейшие поделки Бориса Акунина или Василия Головачёва. Однодневки, писанные методом тасования карт, тем же методом, которым вторую сотню лет пишутся мелодрамы и который проник уже во все жанры, я здесь не упоминаю. Читатели могут удивиться но есть массы людей, не знакомых с «творчеством» Кастанеды, Мураками, Лукьяненко, Пелевина, Донцовой и им подобных просто потому, что не хотят изучать навязываемые рекламные продукты. Прошу обратить внимание, рекламные продукты, а не то, что остаётся популярным и после того, как сезонная мода схлынет.
Так, мода на «Гардемаринов» схлынула, но стоит обнаружить их среди мутного потока телепродукции, как зрителей найдётся достаточно, «от второго класса до второго курса», а то и старше, до бесконечности. И не в стихийном патриотизме дело, хотя это тоже веская причина. Никакого интеллигентского придыхания насчёт ностальжи по вуалям и кринолинам также не наблюдается, наоборот, как раз интеллигентщина ругает фильм за «излишнюю романтизацию, неоправданную героику». Просто зрители подсознательно почувствовали, что в истории «русских мушкетёров» нет мрачного беспросвета, у героев есть пусть непростое, тревожное, но перспективное будущее. В продолжении трилогии пусть нет триумфального шествия по мосту из сплошных удач, но нет и пучины уныния, смакования трагедий. Простите за иронию, никто даже не спился, и на страницах и кадрах киноленты не рекламируется бретёрство и запойное пьянство. Хотя отдельные герои эпопеи ведут себя не лучшим образом, богохульство не цветёт пышным цветом и Церковь не осмеивается и не оскорбляется. Сравните хотя бы с образом брата Горанфло. Я далека от мысли, что подобные персонажи в реальности есть образцы добродетели, но зачем же с таким смаком рисовать пороки духовенства? Юнцы не хамят старшим, не устраивают бессмысленных драк, как Тибальт и Меркуцио, а паче всех Портос и Д’Артаньян. Герои вежливы и доброжелательны даже со случайными простолюдинами (Алексей Корсак благодарит девочку-крестьянку подарком, в то время как Д’Артаньян просто прогнал бы её от себя, высокородного), не заносчивы, не осыпают горами оскорблений даже врагов. Здесь служат сперва Родине, а потом себе. О Боге не просто вспоминают, его молят о помощи во всяком добром деле, будь оно государственное или личное, на его милосердие уповают, со смирением принимают испытания. Хотя мир лежит во зле, но он не без добрых людей, и добро помнят.
Вот за это всё кавалер Де Брильи и ненавидит Россию, а вовсе не за снег, мороз и «ёлки проклятые». В тогдашней Франции ещё сохранились и дремучие леса, и непролазные дороги, по которым невозможно проехать, и сырой снег тёплой Европы гораздо опаснее для здоровья, нежели русский сухой мороз. Кстати, мыться в то время в столице Просвещения тоже было немодно и считалось едва ли не постыдным занятием, так что ненависть французского агента к русской бане совершенно естественна, обоснованна и совсем не смешна. Испанская королева Изабелла Кастильская, супруга короля Фердинанда Арагонского, при которой Колумб начал своё плавание, в жизни мылась дважды –– при рождении и перед свадьбой…Пусть читатель попробует не мыться этак с полгода и посмотрит, как это отразится на его самочувствии и жизнелюбии! Хотя экспериментировать вряд ли стоит, а то могут быть разные неприятные последствия. Знаменитый Король-Солнце мыться просто ненавидел, а Наполеон Бонапарт за неделю до приезда писал своей Жозефине: «Не мойся. Я еду». При нём, кстати, появился о-де-колон, «кёльнская вода», запах которого должен был перебивать запах немытого тела, так как резкий запах духов новому императору не нравился. Ванны же вошли в моду лишь в середине ;І; в., как следствие популярности лечебных курортов. В России же банный день всегда был суббота, так как в воскресенье положено чистым идти в храм на службу. Поэтому вечно недовольный всем и вся свирепый европеец никак не может понять всегда спокойного, добродушного русского.
Теперь найдём жёсткие параллели, они видны хорошо. Русский Д’Артаньян, Александр Белов, тоже на девятнадцатом году жизни, также беден, хотя он не единственный сын родителей, а один из девятнадцати их детей. В кабаке он также встревает в драку, но не задирая без причины не понравившегося человека, а пытаясь разнять дерущихся. Вместо Рошфора и Ришелье имеются Лядащев и Бестужев, с помощью которых карьера юноши славно идёт в гору, а также блестяще устраивается женитьба на богатой родовитой наследнице, да ещё и по любви. Благополучно устраивается также и Алексей Корсак, этот аналог Портоса –– хорошая жена, хороший дом, хорошие дети, «что ещё нужно джигиту, чтоб достойно встретить старость». Есть и типаж Арамиса, Никита Оленев, только без заоблачных амбиций и раскалённого честолюбия, из-за которого героя носит из крайности в крайность. Никита также любит интриги, женщин, роль серого кардинала, но он не служит своей выбранной роли, а спокойно наслаждается ею, как хорошим вином. Атос отсутствует, и неспроста. Это полностью отрицательный персонаж, и вот почему.
1. Я обвиняю Атоса в неоправданно завышенной собственной значимости: женитьба на Анне де Бейль была лишь удовлетворением сиюминутной прихоти и желанием насолить своей родне, которая не без оснований была против, таковы традиции.
2. Я обвиняю Атоса в преступной халатности, вызванной самозабвенным самолюбованием – разглашении секретной информации непроверенному человеку. Речь идёт о фамильном яде семейства де Ла Фер, которым была отравлена Констанция.
3. Я обвиняю Атоса в осознанном осквернении чести его рода, выразившемся в собственноручно исполненной расправе над женой. Если уж дворянин и волен быть судьёй в своём поместье, то ремесло палача на себя он брать не вправе. Да и вспомните, сколь «почётна» должность палача.
4. Я обвиняю Атоса в преступном, именно так, фарисействе, следствием чего является тот формальный приговор, который он вынес своей жене, не пожелав узнать обстоятельства, при которых она получила клеймо. Сестра католического священника не обязана быть ему кровной родственницей, она могла быть перешедшей в католичество женщиной любого вероисповедания, а клеймили не только преступниц, но и протестанток. Уточню также, что все претензии Атоса к жене основаны лишь на наличии клейма, во всём остальном она его более чем устраивала согласно его же словам.
5. Я обвиняю Атоса в сознательном оскорблении его древнего рода, которое приняло форму бегства в мушкетёры. Королю и Родине он мог бы принести пользу, оставаясь тем вельможей, которым он должен был быть, это место ему было определено. Такой поступок – саботаж чистой воды, и ничего более. Кроме того, позиционируя себя врагом кардинала, единственного патриота Франции при дворе, он автоматически поддерживает чужеземных интервентов. А суицидальное поведение Атоса-мушкетёра есть ни много ни мало оскорбление Бога, давшего ему жизнь.
6. Я обвиняю Атоса в преступном растлении наивного и неопытного по юности своей Д;Артаньяна, как то: спаивании молодого гасконца, пропаганде маргинального образа жизни, навязывании деструктивных моделей поведения. Так, «воспитание» Атоса сводится к бессмысленному бретёрству, беспробудному пьянству, саботированию любой созидательной деятельности, отказу от семейных традиций и духовных ценностей. Благодаря своему импозантному приятелю, охочему до разного инферно («Я не буду заниматься поисками снаряжения, я ничего не стану для этого делать, а потом затею ссору с гвардейцами, чтоб меня убили», да уж, и этих ребят за собой в преисподнюю, то-то там рады будут!) Д;Артаньян быстренько забывает собственных родителей, которые полностью выложились на благо сына – ни одного письма домой он так и не послал, губит на корню свою блестящую карьеру, отказываясь от фантастического по своей щедрости и великодушию предложения кардинала, превращается в унылого циника, который, не заботясь о продолжении рода, разменивается на проституток и прозябает в нищете, живя за счёт трактирщицы-простолюдинки. Если бы Атос и впрямь желал добра Д;Артаньяну, он бы тут же велел бежать к Великому Герцогу Ришелье, извиняться и принимать приглашение. Нет, Атос искренне рад ошибке друга, пусть себе остаётся в безвестности, а там, глядишь, или на войне убьют, или справедливо разъярённая миледи снова убийц подошлёт. Я уж не говорю о гнусном оскорблении женщин вообще, перечитайте внимательно мысли, которые он вдалбливает в голову юноши. Ему никто не давал и не даст права говорить такие гадости, а в случае с женой – сам виноват, не справился с ситуацией. Кроме того, ни за что не поверю, что он не пользовался в Париже успехом, судя по хвалебным словам автора, - как раз наоборот. Считая жену мёртвой, мушкетёр Атос вполне мог найти себе достойную половину и счастливо жениться, а с точки зрения продолжения рода и уважения к Богу – просто обязан.
7. Я обвиняю Атоса в организации убийства по предварительному сговору и вовлечении в это тяжкое преступление его троих друзей и психологически зависимого от него простолюдина. Полистайте ради интереса любой уголовный кодекс. То, что герои живут в другую эпоху и носят одежду другого фасона и покроя, ничего не меняет в сути происходящего – знатные дворяне ведут себя как герои блатной песенки А. Розенбаума «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла». Но если от представителей отбросов общества, отмороженных уголовников, которые с детства вращались в соответствующей среде, можно было ожидать такого поведения, то ничего не извиняет элиту общества, упавшую до их уровня. Кому многое дано – с того много и спросится.
8. Я обвиняю Атоса в гнусном садизме, недостойном дворянина и человека глумлении над человеческим достоинством. Обратите внимание, как изощрённо он издевается над слугой, который предан ему всем своим существом. Вы бы согласились подвергнуться такой «дрессировке»? Честный Гримо своевременно предупреждает мушкетёров на пикнике, что их подслушивает кардинал, спасая их судьбы и карьеры, а «добрый» господин вместо благодарности приказывает ему съесть письмо, которое их компрометирует. Омерзительная сцена, и только.
9. Я обвиняю Атоса в косвенном, а затем прямом убийстве собственного сына – Мордаунта. Сыночек, правда, тоже отличился, испачкав руки в крови помазанника Божия, чем и заслужил свою бесславную смерть, но по всему видать, как мало его судьбой интересовался родной папаша. И от кого несчастному отверженному достались такие деструктивные гены? Вряд ли от матери, которая спаслась из петли, стала настоящей Миледи, честно и преданно служила Франции, будучи лучшим агентом Ришелье, которому даже не пожаловалась на гнусный поступок Д;Артаньяна. Полагаю, узнай герцог о таком «подвиге» гасконца, заколол бы его шпагой лично, без всякой Бастилии. Да и Атосу миледи мстить не стремилась, значит, простила и любила, а это о многом говорит.
10. Я обвиняю Атоса в деструктивном воспитании собственного бастарда, Рауля де Бражелона. Несчастный юноша даже зачат был при неделикатных обстоятельствах, когда Атос был «под мухой» и не понял, что ставит рога своему ближайшему другу, Арамису; из-за чего в глазах общества Рауль является лишь фактическим сыном графа де Ла Фер. Любопытно, кстати, почему это Атос бросил королевскую службу, не смотря на благоволение Людовика ;;;;, удалился к себе в богатое имение? Не иначе как оскорблённая им родня вымерла или успокоилась после истории с женитьбой. Сперва Атос не даёт Раулю общаться с любимой девушкой, всемерно способствуя этим фиксации юноши на фетише и ликвидации способности реагировать на живых людей, а заодно помогая девушке забыть образ из прошлого. Любой психолог подтвердит, что будь у молодых людей возможность общаться, они бы остались добрыми друзьями без всяких взаимных огорчений. На то и рассчитывал умница Людовик-Солнце, когда отказал в разрешении о женитьбе на год. Затем, вместо простого пояснения, мол, не твоя суженая, найдёшь себе со временем свою, Атос, методично увеличивая моральную травму сына, превращает перспективного юношу в мрачного мизантропа, который совершает утончённое самоубийство с целью ранить этим как можно больше людей, и цели этой успешно добивается. Страна лишилась ценного государственного деятеля, талантливого придворного, репутация короля, вынужденного начинать с нуля (и, кстати, опять вынувшего из безвестности Д;Артаньяна с целью сделать того маршалом – мечта юности гасконца), попачкана нехорошей историей (простите, разве Луиза была обязана любить Рауля, который из почтения к отцу предпочитал не видеться с ней, и не вольна была выбрать того, кто ей нравился? К слову, она неплохой выбор сделала…) древний род де Ла Фер загублен полностью, ничего не исправить, все друзья и знакомые серьёзно травмированы трагичной новостью, Д;Артаньян вообще фрустрирован, и неслабо. Также сильно фрустрирована полюбившая Рауля английская дворянка…Отличная работа, но во славу кого? Кому это всё доставит радость? К слову, самого Атоса Бог упорно не желал прибирать к себе, и ему пришлось уморить себя голодом, да и тогда он ушёл со своим калекой Раулем в какое-то непонятное место в глубине космоса. Уж не в созвездие ли Змеи, откуда, по поверьям древних иранцев, на Землю ползёт древнее зло? Очень по тексту похоже.
Воистину, таким не место среди нас. У нас нет места и трагедии Констанции, потому что принято уважать объекты любви. Кстати, как раз любви, а не похоти, как у Д;Артаньяна, вся «любовь» которого к супруге человека, который позволяет ему бесплатно жить под своей крышей, замешана на отсутствии интима. Позволь ему Констанция добраться до тела, как её тут же ожидала бы судьба Кэти. Самоотверженной Кэти, которую герой использует, словно салфетку, не подарив ни единой страстной ночи за ценнейшую информацию, – а ведь девушка подписала себе приговор, предав свою госпожу. Полагаю, перепих с запуганной девушкой за стенкой в спальню миледи, перед стыковкой с самой мадам Винтер, в счёт не идёт, насколько порядочны такие действия, думаю, читатели решат сами. Скажу сразу: мерзостная подлая интрига у Дюма преподносится как нечто вполне нормальное; к слову, каяться в этом грехе Д'Артаньян и не подумал. А когда лишившаяся всего в жизни девушка просит спасти её, ведь виноват в произошедшем этот образец «доблести и чести», тот ничтоже сумнящеся сваливает хлопоты на Арамиса и тут же забывает про Кэти. Навсегда. Но, останься Констанция жива, какая-либо грязная история получилась бы неминуемо, от «вежливых» упрёков обманутого мужа до суицидальной истории соблазнённой молодой женщины. Однако, аналог Кэти, правда, со счастливой развязкой, есть итальянка Мария.
А вот Миледи у нас в «Гардемаринах» есть. Их там хватает, женщин своеобразных, интересных. Сколько всего, не скажу. Считайте сами. Матушка-игуменья, Анна Бестужева, Государыня Императрица, княгиня Черторыжская видны сразу. Следует записать также Мелетрису Репнинскую. Это потому, что, вопреки стараниям Дюма, Миледи есть персонаж положительный. Вспомним её биографию. Не для неё оказался монастырь, в котором она пыталась по юности найти покой. Не вышло, некий придурок воспользовался её неопытностью и то ли соблазнил, то ли изнасиловал, после чего с ясными глазами заявил, что это она его совратила. Затем он же сделал ещё более грандиозную гадость – украл священные сосуды, попался на продаже (ну и зачем такое делать, когда монахи имели право отпускать грехи населению, прекрасный источник честного дохода), Анна идёт за решётку как сообщница. Пришлось запудрить мозги сыну тюремщика и бежать. Но этот лиходей добрался до неё и на свободе, вынудив шантажом к сожительству, при этом называя своей сестрой при посторонних. Плюс изнасилование (не без того, плебеи никогда не брезгуют, если есть возможность) и клеймо в подарок. Затем является ослепительный в своей щедрости и красоте спаситель – родовитый богач граф де Ла Фер. Ну, есть среди читательниц слепые дуры, которые расскажут жениху, какова её добрачная биография? Вот и становится Анна заложницей ситуации, и единственный разумный выход для неё – быть безупречной женой и помалкивать. Но у графа уже тогда, видать, с головой было что-то не так, и вот он пытается убить жену, которая лично ему не сделала ни разу ничего плохого, да ещё и делает это тогда, когда она в обмороке, на той злополучной охоте. Казнил, не дав слова сказать, добрый господин, вестимо. Кто вытащил Анну из петли и как, насколько опасным и унизительным был этот процесс – гипотез может быть много. Не забывайте также, что в этот момент она уже была беременна (наверное, истеричность Мордаунта как раз обусловлена этим стрессом, который пережила мать, по срокам медицинские данные совпадают). Может быть, что и Рошфор, во всяком случае, он как-то её нашёл, оценил, отправил служить кардиналу. И она ему честно служила! Даже попав в заточение у деверя, она думает не о своей судьбе, а о задании, которое под угрозой провала. И погибает она от рук низких убийц, добровольно уходя к Богу (был шанс убежать, не стала, устала, простите за рифму), простив их, забывших заповедь «не судите!». Поднявшись из такой пропасти унижений, трудно, разумеется, не срываться, но Миледи старается. Будь она такой хладнокровной авантюристкой, без чувств и сердца, что бы ей стоило сказать герцогу Ришелье: «Знаешь, Арман, этот гасконец мне сделал то-то и так-то, ты уж с ним разберись как-нибудь аккуратно…». Однако она предпочитает лишний раз не беспокоить покровителя и действует самостоятельно, и не её вина, что неудачно. Налицо жёсткая субординация и дисциплина, как и положено грамотному воину. А на что обращает внимание Д'Артаньян, увидев Миледи в церкви? На свидетельства её безбедной жизни, и лишь потом на красоту и воспоминание о фиаско в Мэнге. Теперь позвольте акцент! Что делала Миледи в церкви? У ней не была там назначена встреча. Значит, она использовала храм по прямому назначению, пришла туда молиться, каяться в грехах. Чего вовсе не водится за нашим флибустьером удачи. Вам не противно читать, как он похитил записку, адресованную графу де Варду, а затем присвоил себе право распоряжаться его именем, это при том, что он лично тяжело ранил человека, бывшего на службе? Сперва гордыня и тщеславие без края и конца, теперь уже двойная подлость. Миледи сама в ослеплении поддаётся на эту ловушку, что говорит, кстати, о её полной неопытности в любви, а это, в свою очередь, означает, что эта женщина желает любить и очень разборчива. Д'Артаньян же своими нудными визитами и болтовнёй ни о чём её раздражает, она не воспринимает его всерьёз, и неудивительно – работа агента не из лёгких, деверь достаёт, а тут ещё какого-то тупого молокососа принесла нелёгкая.
Все эти особенности характера Миледи вполне присутствуют у русских женщин, так разрекламированных тем же графоманом Некрасовым. И они же приводят в мистический трепет закомплексованных европейцев. Кавалера де Брильи Анастасия Ягужинская то привлекает красотой и надуманной им же загадочностью, то пугает своим желанием быть равной мужчине, а не стоять на пьедестале обожаемого сувенира. Ибо как раз дорогой сувенир для него она и есть. И не более того. Любовью здесь и не пахнет, все красивые велеречия, обманувшие перепуганную арестом матери неопытную, ничего не понимающую в окружающем мире девушку, декларируют только одно: Анастасия нужна кавалеру! Но нужен ли кавалер Анастасии?! И для чего ему она нужна?
Ответ на первый вопрос даёт сам сюжет, сиречь жизнь: без де Брильи Анастасия не то что не пропала, а и неплохо устроилась; не выкради её Белов, а ещё вернее, не послушай она хитрого француза в начале своих приключений, была бы она женой князя Гагарина, блестящая партия вообще, а не только для дочери ссыльной. Или же Белов встретился бы с Анастасией чуть позже, так как стоял под окнами, оказавшись единственным свидетелем отъезда Ягужинской. Сомневаться же в том, что Белов устраивал её в качестве мужа несравненно больше, чем де Брильи, ни зрители, ни читатели повода не видят, всё логично и понятно. Гораздо интереснее второй вопрос: что скрывается под заявленной «любовью» французского шпиона? Пылкий соблазнитель появляется лишь тогда, когда дама в растерянности и смятении, в страхе перед будущим; до того с визитами и ухаживаниями не наведывался регулярно и помногу… настораживает, не так ли? Одно это уже означает, что такой ухажёр Анастасии не пара, значит, знал, что заинтересовать её до несчастья с матерью не у него не получится, требуемый уровень соответствия избраннице вытянуть не сможет, а главное, не захочет. А где даже не хочет, подавно не любит. А хочет он её тоже интересно, не делая ни единой попытки приблизиться во время путешествия; страстно влюблённый, ни разу не потерявший голову от близости объекта любви?! Не смешите. Это поведение охотника, выслеживающего дичь, и не более того. Трёп в стиле тавтологической «звезда моя» годится для безмозглой тупой самки, умную женщину он очень скоро начнёт раздражать и бесить. Что и произошло с Анастасией довольно быстро, она поняла, что её ценят не более, чем дорогую вещь. Так что вся «страсть» де Брильи есть простое устремление добротного карьериста: привези он к себе на родину родовитую русскую дворянку в качестве жены, он резко поднял бы свой рейтинг среди соотечественников, запер бы жену в своём доме и забыл про неё. Анастасия побоялась совершить серьёзный грех, уехав в чужую страну к еретикам, раскаялась, попросила Бога о помощи, и расторопный Белов смог исправить ситуацию. Кроме того, наш аналог инфантильной Дианы не сидит, свесив лапки, достало ума хотя бы выкрасть бумаги, отправить к хозяину и не побояться признаться в этом, спасая жизнь холопа! Прятаться в монастырь, заметим, Анастасия также отказалась. Хватило у неё совести и раскаяться в грехах, а не тупо сожалеть о произошедшем, полагая себя всего лишь жертвой обстоятельств. Посмотрите, какая красивая сцена в фильме: рыдающая в прострации Анастасия, «что я наделала, что я наделала!» (хотя текст неточен, как раз такой мотив у сцены), и тут же, вне зоны видимости героини, но совсем рядом, под окном, суженый-спаситель, которому Бог выдаёт разрешение предпринимать меры… Он здесь понадобился потому, что сама она сбежать из дома, из-под охраны слуг француза, очевидно, не может объективно. Иначе бы бежала до первого городового: спасайте, выкрал силой! И была бы полностью в этом утверждении права. Манипуляция есть насильственное действие, а де Брильи просто воспользовался её бедственным положением, уговорив бежать. Русский Атос настолько нам неродной персонаж, что может быть только иностранцем. Но через сто лет де Брильи вернулся уже соотечественником, и зовут его тоже Сергей.
Лариса Огудалова уже порченый товар, оттого и финал мерзкий. Здесь соблазнителю, бесовскому посланцу Паратову, словно Антони у Адели, удалось довести дело до конца, при этом не испачкав руки самому. Вроде бы альтернативой позору был всего-то неинтересный Карандышев, у которого не достало ума самому посмеяться над Паратовым, бравируя собственной нищетой: «А мы люди бедные, так что пейте, что даю, и хари не кривите, женился-то я на Ларисе, а не вы, чистоплюи подлые! Довели девку, совсем замучили, ну, да я-то её обижать не позволю! Шиковать нам не на что, зато и с голоду не помрём!». Вроде бы… Да и поведение Вожеватова, друга детства, не совсем понятно –– устранился полностью, что его отвратило от происходящего? Как будто несправедливый расклад получается. Кульминация истории в финале, с неё и начнём.
Итак, Лариса полностью повелась на провокацию-ловушку, её ничего не насторожило и не заставило задуматься, она согласилась на роль игрушки и погибла гораздо раньше, чем узнала ужасную правду о женитьбе «избранника». Она могла бы убежать в монастырь послушницей и спасти даже свою репутацию, а не только душу и жизнь. Но она предпочитает заделаться сатанинской прислужницей, женщиной-вамп на содержании Кнурова, которая калечит души юношей и развращает своим примером девушек, и этого ей Бог не разрешает, Карандышев стреляет без промаха, он тоже поплатился за свою слабость и нытьё там, где надо было давать отпор наглецам, послужил Сатане, вот и схлопотал себе смертный грех, убийство. Но это обстоятельство ничуть не отменяет для Ларисы статуса самоубийцы, более того, она перекладывает все свои огрехи на чужие плечи, радуясь тому, что теперь не надо отвечать за них, всё отлично, суицид чужими руками. Помните: «Ах, какое благодеяние! Это я сама!». А ещё какой хороший пример, сколько в советское время школьниц покончили с собой от «несчастной любви»? Сколько потеряло общество быть может, очень нужных людей, да и просто чьих-то суженых, несостоявшиеся мужья которых также погибли, скажем, на войне или иначе, потому что будущая жена лишила себя жизни до их встречи?
А теперь поясняю, почему у Ларисы не было храброго, мужественного красавца Белова, как у Анастасии, а был такой жалкий Карандышев, и всё. На самом деле всё вполне справедливо. Девица Ягужинская есть всего лишь душа согрешившая, но уповающая на милосердие Божие, то есть человек. Девица Огудалова же уже однажды была от совратителя удалена (болезненный процесс, скажете? Хирургии без боли не бывает, клеща удалить тоже больно, а здесь целый чужой), но выводов не сделала, не приняла случившиеся со смирением, напротив, в гордыне начала настаивать на своём, и своим упорством от лечения, то есть Божией помощи, отказалась. А свято место пусто не бывает, отринув Бога, автоматически служим Сатане. Так что вместо принца, сиречь здорового, успешного жениха, выпал Ларисе лишь убогий Карандышев, комплексующий от бедности своей, без элементарного чувства собственного достоинства: бежать подглядывать тайком за кинувшей невестой… да пропади она такая, плюнул бы, зачеркнул и напился. Кроме того, насколько умно было стрелять на поражение в присутствии кучи свидетелей? А почему бы не выстрелить в Паратова, и заслужить всеобщее уважение, как постоявшего за честь невесты, и любой суд присяжных встанет на сторону стрелявшего (особенно, если рана от выстрела несмертельна), да и Лариса будет покорена рыцарским жестом, после разговора с Паратовым? Ума не хватило? Да нет, просто Лариса права, её никто не любит, не уважает даже. И дело не в отсутствии приданого… Она сидит и ждёт, когда кто-нибудь появится и решит все её проблемы. Взгляните, как появляется она на сцене, молчаливая тень с биноклем (не с книгой, не с чётками!). Наряженная кукла на цепочке у вампира-матери, этакая русская О. «Ехал да с ярмарки ухарь-купец»… дальше по тексту песни. Потому и купилась неумная девушка на вычурные, барские жесты Паратова, за которыми не видны ни уважение, ни любовь, а лишь одно желание поиграться. А Лариса, в тщетной надежде самоутвердиться, сперва пускается во все тяжкие, теряя свои последние возможности спастись, не желая видеть, что упала до уровня публичной девки (не верите? Что мешало Паратову, натешившись, пустить пьяную Ларису по кругу гостям, на своём-то пароходе? Да только отсутствие фантазии, видимо, де Сада не прочёл…), затем получает свои черепки от Шефа. Тем не менее она продолжает упорствовать, винит во всём произошедшем окружающих, а о Боге даже не вспоминает. Зато уже научилась мелким манипуляциям: «Для несчастных людей много места в этом мире, здесь в саду на каждом сучке удавиться можно, на Волге –– выбирай любое место». Это есть ничто иное, как «дайте, я сказал!», в просторечии «гнилуха». Так что всё просто, один прислужник Сатаны обошёл другого, прикончив соперника. А толпы оболваненных зрителей вздыхают: «Ах, любовь! Это всегда страшно!». ДА НЕТ ЗДЕСЬ НИКАКОЙ ЛЮБВИ, одна война амбиций Огудаловой и Паратова. А теперь толпы современных Аделей и Ларис, лентяек, бредят их судьбой: как романтично! Как красиво!
Теперь о красоте истории Ларисы, двухсерийной тягомотины с поющей Пономарёвой и рисующимся глянцевым Михалковым, с мрачным названием «Жестокий романс». Честно говоря, меня, ребёнка, название отпугнуло сразу, так что смотрела я этот обожаемый совками хит уже давно выросшей, на третьем десятке. Чего вы удивляетесь? В моей группе староста «Операцию Ы» впервые увидела на втором курсе, так мы ей все завидовали, вот, сколько радости человек разом получил, посмотрев… Всё и правда обставлено красиво, Волга, антикварная мебель, старые домики. Вот только мы с вами живём в хрущобах и панельках, а не в этих резных деревянных теремках с высокими потолками и цветущими садами! Кого за это благодарить?! Ладно, не отвлекаемся. Неторопливые романсы, спетые приятным голосом, тоже наводят ностальжи по утраченному раю. Красивая одежда, по контрасту с облезлыми майками и трико, шлёпанцами и семейными трусами, поневоле посмотреть захочется. Ну, и что же мы видим и слышим? На фоне белого костюма и развязных манер пропиаренного цыганами Паратова («Барин приехал!») зритель забывает как то, что блестящий «барин» банкрот, отчего и женится не на Ларисе, о чём сам уведомляет её мать, так и то, что цыгане есть плохая реклама, пахнущая криминалом. На фоне томных охов и слёз Ларисы мы упускаем из виду момент, что встречаются герои не как бывшие любовники, которые будут в любом случае рады встрече, наскучались, но как два соперника, а то и врага, осыпающие друг друга упрёками, ударами, и даже не обнялись и не вспомнили приятное прошлое. Нам неприятно видеть публичное унижение Карандышева, но мы не возмущены несправедливостью, а успокаиваем себя: «По Сеньке и шапка!», становясь соучастниками распространения зла, более того, многие зрители уже готовы копировать поведение блестящего Паратова, забывая, что он уедет, а нам с этим похабством жить. А ещё впадаем в транс от приятной музыки, тупо подпеваем, не особенно вдаваясь в смысл спетого, красиво же, и декларируем подсказанное уже от своего имени, то есть ставим подпись, не прочитав документ. Ну, а что же содержат эти приятные романсы? Разумеется, и Цветаева, и Киплинг писали хорошие стихи, тексты которых мы тут наблюдаем. Но стихи эти выступают в роли бездушного орудия, которое выполняет волю того, в чьих оно руках. «За цыганской звездой кочевой» последовав, можно вернее всего угодить в тюрьму, в лучшем случае стать бомжом, т.е. никем. Самый первый же романс уже задал готовый расклад:
…Вчерашний вспоминаю сон.
Что это было? Чья победа?
Кто побеждён?
Кто был охотник, кто добыча?
Всё дьявольски наоборот.
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке зла и воли,
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чьё сердце –– ваше ли, моё ли
Летело вскачь?
Ну всё же сразу понятно, никакого намёка на что-то доброе! Дальше ещё хуже.
…А на последок я скажу:
Работу малую висок
Ещё вершит, но пали руки.
И стайкою, наискосок
Уходят запахи и звуки.
Это ещё что за суицидальный мониторинг? Что за программирование на отказ от жизни? Я даже не говорю здесь, что это смертный грех –– отринуть жизнь, дар Божий. Но здесь о Боге даже не вспоминают, вот такие правила игры. Мне такая тоска как-то кажется неестественной, знаете ли. И о какой любви можно говорить в таких условиях, когда отрицаются даже простые радости жизни. Но «пипл хавает», значит, можно и нужно.
Позвольте ещё один нюанс. В старом, чёрно-белом фильме «Бесприданница» сохранён и авторский текст, и такой важный момент, что мать Ларисы продавала её общество богатым клиентам за деньги и драгоценности, которых дочка не видела. Это был основной источник доходов семьи. Как такие действия называются с точки зрения любого уголовного кодекса, что тогдашнего, что современного? Даже несколько статей получается… Ещё не стоит утверждать, что это единственный возможный источник дохода, просто самый прибыльный. И непохоже, что Лариса недовольна. Убежать из дома она могла, но убежала она не в полицию жаловаться, не в пансион, не в храм –– к промотавшему все свои деньги Паратову, который даже записки ей не оставил, даже увядшей розы. Итак, девушка желает не менять свою жизнь, а стать содержанкой у человека, который сорит деньгами. Серьёзный богач никогда не тратит деньги, не оглядываясь, это не такая уж сложная для понимания истина. Ларисе она недоступна, что говорит о том, что думать она не любит. Какова судьба нищей жены транжиры и повесы? Лариса об этом также не думает, она считает, что ей положено, не прилагая никаких усилий, блистать и жить за чужой счёт. Лень и гордыня, очень серьёзные страсти, отвращающие от Бога. Такой человек не может любить кого-то, так как уже не любит (не уважает) даже самого себя. И это пример для подражания…? Вот так романтика! Благодарю покорно, даром не надо.
Теперь о таком важном моменте работы чёрной конторы, как суицидальное программирование девушек с упором на вечные ценности. Это довольно грамотная «разводка». Если с не в меру экзальтированной глупышкой Огудаловой всё ясно если не с первого взгляда, то, во всяком случае, быстро возникает смутное ощущение, что дело нечисто, то с другим жанровым продуктом, также бестселлером, подозрений не возникает. Речь идёт о культовом мюзикле, собирающем аншлаги с завидной стабильностью –– «Юнона и Авось». Увы и ах. А теперь начнём анализ, только без истеричных визгов интеллигентщины: «Это –– святое!». Святым достоверно может считаться только Священное Писание, а литература любая есть производство не просто людское, а ещё и запачканное греховной грязью, так что нечего творить кумиров из сомнительного вещества.
Интеллигентщина же, ослеплённая собственной гордыней до безнадёжности, даже не в состоянии осознать, что поклоняется даже не лучшим образцам сомнительного творчества, а лишь моде на них. Мода же есть не более чем стадный инстинкт подражания, характерный скорее для обезьян. Только вот животные подражают друг другу в прагматичных вопросах, духовных потребностей у них нет, а люди –– как правило, всё мешают в кучу. Поскольку законы природы не отменяются сами по себе или по прихоти капризников, грязь имеет тенденцию быстро накапливаться там, где от неё не привыкли избавляться. Те же особи, что успели вырасти в загрязнённой обстановке, не осознают, что кругом грязь до тех пор, пока какой-нибудь Геракл не решит отмыть данные Авгиевы конюшни. Вот и не видит очередная сытая хрюшка, что корыто нечисто, что желуди на дубе растут, а она ему корни калечит.
Итак, тема будет подана в статье «Прокламация мужского ****ства».