Цок да цок – стучат подковы
Час, другой, и третий час.
У Лошарика нет слова,
А девчонка снова, снова
Продолжает свой рассказ:
«Я на звук их различала,
Как звонарь колокола:
Вот Бренчалка пробежала,
Цепь рукою придержала
(Знать, Домина позвала) –
Тащит кофе или тостик
Чернокожая раба
С Берега Слоновой Кости;
Посетила замок гостьей
И решила, что судьба
Ей остаться в этой роли,
Убегая от войны
И от голода, и боли.
Продала себя в неволю –
И не чувствует вины.
Это горничная Сталька –
Можно даже без оков
Опознать рабу Хозяйки,
Фаворитку-попрошайку
По стаккато каблуков.
Эта «женщина Востока»
Понимает лишь одно:
Сильному служи до срока,
А со слабым будь жестока,
Раз уж выпала на дно.
Цепеняшка ходит звонко
Отрабатывать должок.
Ей четырнадцать, японка,
Кандалы как на ребёнка –
Очень маленький шажок.
Малолеткой загремела
Прямо якудзе в бордель
И, пока не повзрослела,
Зарабатывает телом
Как бондажная модель.
Крутит ворот Железюка
Уж который час подряд,
Беспредельщица и злюка.
Снова провинилась, сука.
Цепи яростно гремят.
Эта дурью торговала
И, попавшись, предпочла
Плен холодного металла,
Нежели пулю из канала
Азиатского ствола.
У Звенючки бег проворный,
Как у тройки лошадей,
Для неё оковы – норма,
Заливаются задорно
Колокольчики цепей.
Тут совсем особый случай:
Мазохистка – просто страх!
Хлебом не корми – помучай.
Ей реально будет лучше
На цепи и в кандалах.
Дили-Динка вся в печали,
Хоть и ходит налегке.
Словно томными речами,
Звенья тихо отжурчали
И затихли вдалеке.
Вот её судьба трагична:
У неё больна была
Дочь, и сбережений личных
Не хватило, как обычно,
Вот себя и продала.
Это прошагала Тренька
(Или Бренька, может быть) –
Близнецы из деревеньки;
Эту пару хорошенько
Надо знать, чтоб различить.
Одинаково одеты,
Одинаково несут
В одинаковых браслетах
Цепи, словно кастаньеты
Одинаково трясут.
Раз охранники трепались,
И один мне рассказал,
Как они здесь оказались:
Эти девушки ввязались
В политический скандал.
Просто знали слишком много.
Их решили напоить –
И в машину, на дорогу.
Но в реале так жестоко
Не посмели поступить.
Наркоманки, проститутки…
Нет теперь у нас имён.
Это очень злая шутка –
Записаться на минутку
В «иностранный легион».
Эти – спрятались от власти,
Ту – продали за долги,
Кто-то по врачебной части.
Эта – просто от несчастья
Тоже вышла на торги.
Я же тупо провинилась
И попала в жернова,
Потому что возгордилась,
И однажды усомнилась
В том, что Госпожа права.
Вот и запустили ранки,
Как неряшливый больной.
Заперты, как деньги в банке:
Я – цепная каторжанка,
Ты – упряжный понибой.
Есть в неволе и другие,
Ты их видел во дворе:
У ворот, как черти злые,
На цепи живут нагие
Две «собачки» в конуре.
Хоть прикованные к кольцам
Вечно в облике зверей,
В бубенцах и колокольцах,
Это стража – добровольцы,
Коим нравится пет-плей.
Удивлён? Не удивляйся!
В мире странные дела
Иногда порой творятся.
И у нас здесь оказаться
Куча поводов была!..»
*