НАША СЛУЖБА
После развала СССР и разгона Гослесхоза я с 1998-го года работал вахтёром в управлении по эксплуатации зданий и сооружений Рослесхоза, а с января 2001-го года до марта 2006-го года работал в том же здании в должности Вахтёра –Контролёра, но уже в Академии Правосудия.
Союз Республик развалился
И, чтобы выжить, чтобы жить,
Я в контролёра превратился,
Стал коммерсантов сторожить.
Когда-то славный Гослесхоз
Был для меня родной стихией.
Но всё что было шло в разнос,
Был трудный год и дни лихие.
В этом доме был когда-то Гослесхоз…
А на лес теперь мы смотрим не без слёз:
В лес без трактора не въедешь, не войдёшь,
Лес на свалку беспризорную похож.
В этом доме теперь офисы и склады,
Сотни разных незнакомых отраслей
И в фойе разносятся тирады –
Говор разных стран и волостей.
***
Мы – рабочие, учёные, солдаты,
Лесоводы, кузнецы и акробаты.
Мы - бездомные и местные бродяги
И бесчисленных профессий работяги,
Христиане, мусульмане, староверы –
В большинстве своём мы все пенсионеры.
Мы копейку добываем на миру,
Служим честно и народу и добру.
Мы дежурим и по суткам, и по дням,
И по шумным и по ласковым ночам.,
Охраняем и навоз и серебро
И награбленное случаем добро.
Мы стоим у неприступных проходных
И без пропусков не жалуем чужих,
Выдаём клиентам письма и ключи
И на пьяных посетителей ворчим.
Наша служба и опасна и трудна.
Не положено на службе нам вина,
Ни наливок не положено , ни джина,
Наша радость – одноручная дубина.
А порою, между прочим, мучит жажда –
Сутки целые без отдыха и сна…
И, не выдержав мучения однажды
Мы напьёмся крепким чаем допьяна.
И помянем « добрым» словом мы начальника
И в сердцах его куда-нибудь пошлём,
Похмелимся из заваренного чайника,
И. конечно, после чая не уснём.
Ровно восемь. Потянулись косяки
Разношерстною нестройною толпой –
Молодые, старики и сопляки,
Предъявляя пропуска наперебой.
Вот идут походным строем лесники.
За версту их видно вечных работяг.
За спиной у них большие рюкзаки,
А в руках – рулоны длинные бумаг.
А за ними , как индейцы – апачи,
Будто воле и желанью вопреки
Потянулись «короеды, усачи»
И другие листогрызы и жуки.
Словно только что покинув звездолёт ,
Или прочие холодные миры
Чинно движется «космический» народ ,
Будто вышли из азоновой дыры.
Вдруг таксатор мимо вахты пролетел –
Он от радости танцует и поёт,
Он в торговом деле преуспел -
Лес архангельский за море продаёт.
От восьми до двадцати – какая страсть,
Только б выжить и на вахте не упасть.
Все идут, кружат туда-сюда
Работяги , менеджеры, господа.
А по фойе средь прочего народа
Идет кассирша и излучает свет.
Закрыв глаза, за ней в огонь и в воду
Пойдём мы в кассу или на обед.
Она сегодня чопорна и прелесть,
Подчёркнуто изящна и стройна
И излучает радугу и свежесть
И аромат игристого вина.
Какие дамы в офисах бывают!
От них порой захватывает дух.
Ну, скажем, вот Миледи проплывает –
Она на конкурсе заменит даже двух.
Мечтать нельзя – мечта вредит работе
И притупляет бдительность мою.
Я нынче , как загонщик на охоте,
Я на передней линии стою.
А бухгалтерия для нас и царь и Бог,
Она нас кормит , а порой и поит.
Она лишь только ногу на порог,
Мы все во фрунт, по всей охранной форме.
Вот бритый движется навстречу –
В плечах сажень, а в кейсе – миллион.
Его я сразу среди прочих мечу,
Организую бдительный заслон.
А он мне говорит, что он в Газпроме
Даёт нам нефть и свет, как Алладин.
Он арендует офис в нашем доме
И он нам не товарищ , господин
Вот шагает сам Исаев – будь здоров!
А за ним идут двенадцать докторов.
Перед ними синусоиды плывут,
Они только мониторингом живут.
Много моря нужно чуду-кораблю,
Потому что они солнце среди тьмы.
Я поклоны им до мрамора стелю –
Уважаю я их светлые умы.
Попросил я как-то пропуск предъявить
Гражданина , что был дерзок и высок.
Он сказал – ты будешь бабочек ловить
И останешься, несчастный , без порток.
Я хотел его на вахте задержать
И тихонечко начальнику звоню .
Только старший мне сказал, что надо знать
Всех придворных и придворную родню.
Наша служба и опасна и трудна-
Жмём на кнопку день и ночь, что было сил.
Только часто не работает она,
Будто ты её и вовсе не давил.
В вестибюле коробейники шумят-
Кто-то первым стал и угол захватил.
В чистом холле вдруг возник торговый ряд
И народ на распродажу повалил.
В вестибюле разгоню тоску – печаль.
Здесь одену я любого жениха:
Справа – золото, браслеты и хрусталь,
Слева – бархат и роскошные меха.
А подальше, для ночного бытия –
Туалеты, крем, помада и духи,
В белых тюбиках моржовая струя,
Пеньюары, чтоб любили женихи…
А у геологов, в такой же их коробке-
На вахте там покой и тишина.
Они не рвут облуженные глотки
Без отдыха, покоя и без сна.
Они тихонько запирают двери
И корпус их как будто сдох и стих.
Они мне говорят, но я не верю-
Им платят так, как нашим на двоих.
Но та охрана – это показуха –
Плевали мы на барское житьё.
Нам здесь не комфортабельно, но сухо
И мы переживаем за своё.
Намедни восемнадцать раз
Нас вызывал к себе Картас.
Они тихонько поутру
В контейнер ссыпали икру.
Как перед тучей грозовой
Они брюзжали что-то матом.
Охранник с бритой головой
Играл тихонько с автоматом.
По разбитому задворью, словно тень,
Пережив в своей душе авто-аврал,
Как Лужков, надвинув кепку набекрень,
Важно шествует гаражный генерал.
И корейский офис есть у нас,
Они тоже ублажают русский быт
И улыбкой и сияньем черных глаз
Говорят, что будто стол для нас накрыт.
…Вот Карабанов – он как наважденье –
Замкнув вираж, но не касаясь стен
Хоть пьян в дугу и с чувством упоенья
Идет на выход до грядущих смен.
А Петр Михалыч – тот уж по-другому,
Как по струне прокладывает путь.
Его не допустить бы к гастроному,
Его бы лучше к дому повернуть!
Я – к начальнику, бравирует клиент,
Мне назначил он сегодня рандеву…
А в словах его звучит блатной акцент.
Пропускаю и тревогою живу.
Вспоминаю что начальник укатил,
А клиент куда-то канул, как пропал.
Я потом до самой ночи колесил,
Всё клиента злополучного искал.
В чёрном смокинге Морозов предстаёт,
У него сегодня трудная работа –
Он сегодня Филимонова везёт
И шутить ему сегодня неохота.
Но дело к вечеру , ребята.
Из проходной на белый свет
Народ попёр сплошным накатом
В дверной двухстворчатый просвет.
Покинул офис свой афганец,
За ним плетётся репортёр.
За смачной дамою испанец
Бежит как конь во весь опор.
Кто-то в лифте диким голосом орёт,
Будто к стенке его кто-нибудь припёр.
Я надеюсь, что несчастный не помрёт,
Пока бедного не вызволит лифтёр.
Шихалёв ещё не вышел, ещё тут.
Он блуждает по затихшим этажам.
А поймать его не малый нужен труд.
К полуночи он сдаётся вахте сам.
Ещё из офисов и фирм
Слышны торжественные тосты.
Десятки распрекрасных прим
Поют раскатисто и просто.
Кто пьёт за дело, кто с похмелья,
Кто тянет джин для куража…
Я жертву бурного веселья
Гоню с шестого этажа.
Беру защитника природы,
Даю под зад ему пинка.
Вдруг слышу – пошатнулись своды,
Летит замазка с потолка.
А кавалеры, как курьеры,
Стремглав несутся в Карамболь.
Знать нынче все, как пионеры
Забыли недуги и боль.
Мы коротаем ночь свою,
Часы уж заполночь пробили,
А мы на вахте ,как в бою,
Ресницы даже не закрыли.
У них сегодня день рожденья,
Закуски - пышною горой,
Вина игристого шипенье
И булки мазаны икрой.
Они сегодня до рассвета
Перецелуют милых дам,
Когда последняя планета
Пошлёт им луч скупого света
И развезут их по домам.
Пульт двенадцать дико завизжал-
Это на котлах резвятся кошки.
.Я тихонько кнопочку нажал
И опять расслабился немножко.
Я скачу по лестничным пролётам,
В каждый офис тихо постучу.
Ухо – как локатор, глаз намётан,
Весь вниманье. Слушаю, молчу.
Вижу свет из скважины замочной –
Это значит пьяный разгильдяй
Здесь залег и надолго, и прочно.
Что ж дружок, на вахту не пеняй!
Пятый раз врываюсь в офис десять,
Нет предела гневу моему…
А в ответ – раздолье дивных песен
От которых сладко самому.
Слышу речь, фиксирую как фактор,
Тут не надо много мозговать:
Кто-то поменял разбитый трактор
На большую венскую кровать
Третий час. Смыкаются ресницы,
Закрывая свет моим очам.
Только сладкой парочке не спится,
Что в столовой варят по ночам.
В пищеблоке вечные трудяги
Приловчившись к сытному труду
День и ночь без отдыха бедняги
Стряпают заправскую еду.
А на-днях у них играли свадьбу.
Жениха с эскортом привезли.
А невесту (только не соврать бы)
На руках , всю в золоте внесли.
Он был злым и чёрным, как Отелло,
А она- в вуали не видать.
Видно она негра полюбила
За его большую благодать.
Заскрипели тормоза, как си-бе-моль,
Даже стёкла зазвенели в нашем зданьи –
Ночь,Черёмушки .Проснулась Карамболь-
Это прибыл самосвал со спецзаданья.
На рассвете дождь и темень – вырви глаз.
В голове моей туман, в ногах – ломота…
Прибыл спецзаказ с красной рыбою в Картас _
Открывай скорей ему ворота!
Я во сне уж переплыл бы сто морей
И припомнил бы и Родину и мать…
Но уборщица с клюкою у дверей
Не дает нам ранним утречком поспать.
А за первою по звонким этажам
Все уборщицы плывут, как корабли.
Нам в душе их безусловно очень жаль,
Потому что их с кровати увели.
Вот и смена. Слава Богу, дождались,
Снова возгласы и шум и суета…
Ноги в руки – мы с коллегой понеслись
Досыпать в родные, теплые места.
*****
Москва, Академия Правосудия. 1999 г.