а она все пишет ему и пишет,
все звонит и в трубку молчит и дышит.
он почти дописал письмо:
“отъебись ты, ведьма, я так измучен
ты меня потопишь в песке зыбучем
не хочу я тянуть ярмо.
ведь с тобой свяжись - и вся жизнь насмарку
все живут, как могут, а ты - бунтарка,
тяжело с тобой, ты пойми
ты, конечно, все мои тайны знаешь
если что не так, ты болишь, страдаешь -
как, по твоему, жить с людьми?
вот один такую же точно кралю
задушил, а дома сказал - украли.
и живет теперь лучше всех.
а другой продал - и живет отлично
ну а то, что глушит тоску “Столичной” -
так ведь это не то чтоб грех…”
а она звонит ему среди ночи
снова ночь без сна, снова нервы в клочья
он кричит: “не смей приходить!
говоря научно, тебя нет вовсе
если есть, то максимум граммов восемь,
даже не о чем говорить.
что, опять о совести да о чести?
говоришь, я жив, лишь пока мы вместе?
нынче души-то не в цене.
ты найди того, кто живет иначе.
говоришь, я лгу. ты страдаешь, плачешь.
уходи, не нужна ты мне”.
без нее так просто и так спокойно
в самом деле, можно ведь жить достойно
без ее восторгов и мук...
снова настежь окна, но все же душно
поначалу страшно, потом - лишь скучно
и привычно, как сердца стук.