Ледяное случилось утро, солнце слипшейся пленкой неба
Пищевой затянулось плотно. Сомелье сна пытался спать.
Но румяной луной объевшись, был свинцовой пчелой ужален
Прямо в сердце - горело розой, надышавшись толченых звезд.
Я отмечу твой день рожденья, как несбыточный личный праздник,
Вытирая свой день рожденья, как последний плевок в лицо.
Я такая же, как мамаша, потому-то мне нет прощенья,
И слезливость котячье-щенья, а во снах то баланс, то иск.
Под занозами в миокарде понимается чувство долга,
В идеале – ум, честь и совесть, а на практике там тоска.
Ты сидишь там и ждёшь покоя, приближая ружейно nihil,
Братец лис, у меня из глаза теорема бежит зеро.
Ты положишь на грязный кафель танец племени хладнокожих,
Сделка с жизнью была кабальной, преисполненной птичьих прав.
Смерть придет в подвенечном платье и закурит в прощальный смокинг.
На двоих нам полвека больно, ты надеешься: там – никак.