М.
Из нижних миров заветная весть
Поднимается, нежная, как туман.
Мы плетёмся сквозь осень, и на бедре
У каждого – дважды по два ножа.
Мы плетёмся сквозь осень. Ржаная грязь,
стынь болотная и десяток дыр
плетутся с нами на башмаках.
Милый, милый, вот бы уже найтись!
Обойтись без шатаний и без полей,
Обойти все просторы и все миры,
А ножам – всем удвоенным – околеть!
Околеть бы, и дрыхнуть, и видеть сны.
Вот взовьётся туман, и земля вспоёт,
Духи взринутся, спляшут танец шальной.
-Не обрящет ищущий, не найдёт
Ни один из вас дороги домой!
Накануне Самхейна земля сыра.
Накануне Самхейна дуреет лес.
Звери сходятся у костра
серебристо-серые, без телес,
без рогов и копыт, и клыков стальных,
и улыбка у них человечья – один в один.
Поднимается в небо линялый дым.
Милый, милый, вот бы уже дойти!
Я проснусь – разбудит меня закат.
Мы дырявую осень в дом принесли:
Она дремлет в потрёпанных башмаках,
Заменяет кошек и домовых.
Она бродит ночью и шелестит
Мягким сеном, сыплет его на пол.
Милый, милый, хочу дойти.
Милый, милый, хочу домой.
Спит разбойник-Самхейн, бур и угрюм,
в гору листьев закутавшись с головой,
и мы снимся ему...
Не дойти.
Не найти.
Не узнать дорогу домой.
Завтра утром проснёшься с ножом в груди.
Расшалится рассвет – и тогда поймёшь
(я мешаю угли в очаге, наступает тепло,
в рыжей чашке несу тебе крепкий чай).
Милый, милый, мне снится сон.
Я стою и гнедого седлаю коня.
Я стою и смотрю сквозь дверной проём,
Там октябрь, Самхейн – и ты тоже там.