словно ветер стучится мне в память непрошено
чей-то голос чужой уже слышанным чудится
это край мой родной плачет горькими росами
и никто за него без меня не заступится
это шелест берёз босоногих доносится
до моей вечным бытом изъеденной совести
и глядит с образов на меня Богородица
исцеляя, как в детстве, нелепые горести
вспоминаю приземистый домик прабабушки
он в черте городской – отражение времени
/я храню до сих пор свои детские варежки
что подарены ею на мой день рождения/
на стене две иконы – там Спас и Николушка
и повсюду салфеточек белое кружево
в трёх подушечках тщательно взбитые пёрышки
да в комодике стопочки нужно-ненужного
в палисаднике – белая сладость смородины
сараюшка, чьи стены в мозаике мо́ховой
революции, войны, а родина – родиной
это Мать, не сменить, хорошо или плохо ли
снова раннее утро, заря разливается
притулились друг к другу домишки убогие
и забыв про достоинство, к городу ластятся:
дай своё постоять, сколь отпущено Богом нам...
всё стоят, горемычные... выросла девочка
только сходства с прабабушкой нет, к сожалению
но я знаю: найдётся забытое семечко
даст Господь, прорастёт и в моей пустоземии