Разве жжение это тупое кому расскажешь?
Отразишься в прохожем — согнёшься в табачном хрипе,
а потянешь к живому ладони — мгновенно сажа
ко всему существу крематорским загаром липнет.
Всё сгорает! Огня не увидишь, не скажешь — взрыва,
но под утро волдырь от ожога на шее вскочит.
Потому возмещаешь природе, сажая ивы —
ни плодов, ни цветов, только листья, плакучесть, горечь.
Потому и мычишь нераздельное вне пейзажа,
пепелища свои обнажив заповедным пущам,
что такая закалка не делает голос глаже,
хоть и долго по тембру горячим свинцом утюжит.
...а когда успокоится, или, верней, привыкнешь —
ощутишь приближенье зимы как толчок под рёбра:
"Что, звериная морда, грустишь? Получай, озимыш.
Ледниковый период. Теперь выживает тёплый.
Или сдохнуть в снегу, или сдаться и стать счастливым", —
скалит жёлтые зубы Октябрь, собиратель дани.
...растекается дым по заснеженным веткам ивы
и течёт, как река, и в глазницы мои впадает.