После хорошо отыгранного концерта всегда хочется поскорей попасть в свой номер. Завалиться на мягкую постель, и ни о чем не думать. Но перед отелем всегда толпятся фанатки. И всем надо улыбнуться, кому-то дать автограф, кому-то подмигнуть, с кем-то сфоткаться. Иногда это так бесит.
G.L. шел с друзьями ко входу в отель, телохранители, в основном, успешно оттирали спятивших, визжащих от восторга девиц, когда среди всеобщего гама он услышал негромкий, уверенный, обволакивающий голос.
- Can I kiss you?
G.L. поднял глаза и столкнулся со спокойным, чуть насмешливым взглядом янтарно-желтых глаз. Сам не зная, что на него нашло, он кивнул. Девушка гибко скользнула ему навстречу, положила тонкие пальчики на плечи и опалила его чувственным, головокружительным поцелуем. Вокруг негодующим воем взорвались фанатки, но все звуки словно пропали. Девушка целовала его уверенно, даже немного требовательно, но при этом еще и необычайно нежно, не подключая язык, чем не преминула бы воспользоваться ни одна из визжащих вокруг девчонок. G.L. притянул было ее к себе, обнимая за талию, но тут она выскользнула из его рук и, чарующе улыбнувшись, на мгновение склонилась к его уху.
- Thank you, honey. It was good kiss.
Развернулась – и растворилась в толпе. G.L. остался стоять, заворожено глядя ей вслед. Его губы горели огнем и пульсировали. Кто-то потянул его за рукав. G.L. обернулся, пытаясь сфокусировать взгляд. Рядом стоял Т.K.
- Кто это был? – с любопытством спросил он.
G.L. пожал плечами и снова попытался высмотреть исчезнувшую девушку. Т.K. потянул его внутрь.
- Потом разберемся, пойдем.
G.L. заупрямился было, но быстро сдался, и покорно пошел за увлекающим его Т.K. в гостиницу, периодически шаря глазами по толпе.
Когда они заселились, G.L. потерянно пришел в свою комнату и рухнул на кровать лицом вниз. Внезапно, ему по голове прошуршал сложенный вчетверо листок плотной желтоватой бумаги. Видимо, выпал из капюшона толстовки. G.L. развернул его. Красивым почерком там было написано:
«If you want to repeat - come to a roof at midnight...»
G.L. подскочил и вперил взгляд в наручные часы. Только десять часов! Еще целых два часа ждать! Он ударил стену кулаком. В дверь постучали. G.L. подскочил к двери и распахнул ее. На пороге стоял Т.K.
- Я войду? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, вошел. Плюхнулся на кровать и склонил голову набок. – G.L., что с тобой? Чем провинилась перед тобой эта несчастная стенка?
G.L. молча протянул ему записку. Т.K. прочел и заулыбался.
- Это та очаровательная незнакомка, что бесстрашно целовала тебя сегодня на глазах у сотен соперниц у входа?
G.L. кивнул.
- Она что, похитила твой дар речи? Ты с момента ее поцелуя ни словом ни обмолвился!
G.L. пожал плечами и с трудом улыбнулся.
- Просто это было так невероятно, - тихо ответил он. – Я со многими девчонками целовался, но такое у меня впервые.
- Как интересно! – Т.K. потянулся. – Пойдешь?
- Конечно! Только так долго ждать! – G.L. поморщился. – Чем мне себя занять на это время?
- Хочешь, в карты сыграем? – от всей души предложил Т.K.
- Давай. – G.L. кивнул, надеясь, что за картами время пройдет быстрее.
Но время все тянулось и тянулось. Наконец, когда до полуночи оставалось еще двадцать минут, G.L. не выдержал и вскочил.
- Пойду раньше!
Т.K. покладисто кивнул, клюя носом, и уполз в свой номер. А G.L. выскочил из своего, и побежал по лестнице на крышу. А стоило ему сделать пару шагов от двери, как вдруг:
- Ну, здравствуй, друг. Какой нетерпеливый. Ты так спешил, что раскраснелся весь.
- К тебе бы не поднялся лишь ленивый. Откройся! Покажись мне! Где ты?
- Здесь. Меня решил порадовать стихами? Не скрою – мне такое по душе.
- В душе – поэт. Не знала ты? Едва ли. Мне не нужны привычные клише.
Я прибыл повторить, что обещала. Твой поцелуй меня сюда манил.
- Изволь. Я жду. Прости, что убежала. Я в черном платье, около перил.
G.L. и сам уже заметил темный силуэт у края крыши. Он подошел, робея в глубине души. Тот запал, что толкнул его отвечать стихами, испугался и сник. На сей раз, хоть и было довольно сумрачно, G.L. удалось получше разглядеть таинственную девушку. Длинные светлые волосы серебрились в лунном свете, он же играл пленительными бликами на обнаженных плечах ее. Тонкие брови были изогнуты эльфийскими луками, янтарные глаза смотрели все также насмешливо, а губы… мягкие, манящие, чуть по-детски припухлые губы…
G.L. наклонился, но на грудь его легла узкая ладошка.
- Постой. Осталось ждать совсем немного.
- Чего?
- Полуночи. Она вот-вот настанет.
- А раньше – что?
- А раньше нам нельзя.
- Но почему?
Девушка укоризненно посмотрела на него.
- По кочану и по лбу кочерыжкой. – Съехидничала она. - Не столь искусна я в таких стихах. Не спорь. Прошу. Доверься мне.
- Как скажешь. Как только бить часы начнут?..
- Пора.
Девушка прижалась к нему тоненьким телом и, обвив руками его шею, как пару часов назад потянулась к его губам. Но G.L. уже был готов, и сам накрыл ее губы долгожданным поцелуем. Время снова словно остановилось. G.L. лишь чувствовал ее гибкое тело в своих руках, да жар ее губ, сводящий его с ума. На грани реальности он слышал начавшееся биение часов на башне в центре города. Поцелуй длился бесконечно долго. Но с последним ударом колокола, она снова выскользнула из кольца его рук. И снова G.L. чувствовал пульсацию и жар, оставшиеся на его губах после ее поцелуя. А девушка… он успел лишь заметить, как мелькнуло черное кружево платья у двери с крыши. Он бросился за ней, но ее и след простыл. Лишь у двери своего номера он снова обнаружил записку на все той же плотной желтоватой бумаге.
« Благодарю тебя за поцелуи. Быть может, вскоре, встретимся мы вновь.»
G.L. глухо застонал.
***
Полночи он метался на постели, продолжая ощущать вкус ее губ, его бросало то в жар, то в холод, посещали какие-то смутные тени, видения. Под утро он, наконец, забылся тяжелым сном. Но выспаться у него не получилось. Через пару часов в дверь громко постучали.
- Кто там? – раздраженно крикнул G.L.
- Это я, Т.K., открой!
G.L., ругаясь сквозь зубы, поднялся и распахнул дверь, вперив в друга тяжелый взгляд воспаленных глаз. Т.K. присвистнул.
- Ночь прошла не так, как ты рассчитывал?
- Один! – прорычал G.L. – Один поцелуй, и она снова ускользнула от меня! У дверей номера я снова увидел записку, - он протянул ее Т.K. - А я потом почти всю ночь не могу уснуть.
Т.K. быстро пробежал глазами короткий текст.
- Ну, по крайней мере, скорее всего вы снова встретитесь! Расскажи о ней?
G.L. снова рухнул в кровать и прикрыл глаза.
- Она… удивительная. Начнем с того, что я ни у кого не встречал таких янтарно-желтых глаз. Волосы длинные, вьются, ниже талии. Кожа белая. И вся она такая тоненькая, такая… хрупкая… А ее губы… О, это нечто. Вулкан и Арктика слились в ее устах! А поцелуй ее, как провиденье!
- О, да ты стихами заговорил! – искренне удивился Т.K. – Ну дает девчонка. А по описанию, да, хорошенькая. Хочешь, - он лукаво подмигнул приоткрывшему глаз G.L., - в следующий раз я вместе тебя пойду?
G.L. резко сел, полыхая негодующим взглядом.
- Только попробуй!! Я тебе этого никогда не прощу!!
Т.K. со смехом замахал на него руками.
- Ладно-ладно, не заводись! Не буду я этого делать! Но, раз уж ты взбодрился, пойдем! Выпьешь кофе, и поедем в аэропорт. Мы сегодня летим в Париж, помнишь?
G.L. в ужасе округлил глаза.
- Как? А как же…
Т.K. пожал плечами, сочувствующе глядя на него.
Внезапно раздался осторожный стук в дверь.
- Кто там? – спросил Т.K., с опаской глядя на заметавшегося в панике, от новости о перелете, G.L.
- Письмо для господина G.L. – Раздался девичий голосок.
G.L. подскочил к двери и резко распахнул ее. На пороге стояла, испуганно шарахнувшись от неожиданности, девушка, лет 18. С коротким темным каре и карими глазами. Не та. Но в ее руках был круглый серебряный поднос с узким конвертом. G.L. вопросительно поднял взгляд на горничную. Та кивнула. G.L. взял конверт и, помявшись секунду, все же выдавил:
- Простите, я не хотел Вас напугать.
Девушка понимающе улыбнулась, присела в легком реверансе, и ушла.
G.L. же захлопнул дверь, и дрожащими руками вскрыл конверт. Вытащил уже привычную плотную желтоватую бумагу со знакомым витиеватым почерком.
«Сегодня, милый. То же место, то же время. Но в этот раз, прошу, не торопись. Успей налюбоваться на творенье Густава Эйфеля - с ним так хорош Париж!»
G.L. протяжно застонал, и осел у двери. Т.K. подошел и, испросив взглядом разрешения, быстро прочел письмо. Затем хмыкнул.
- Ну что ж, по крайней мере, сегодня ты встретишься с ней снова. Может, она группис?
G.L. сурово глянул на него сверху вниз, но затем все же встал и пошел умываться. Через пять минут он оделся, и они с Т.K. вышли из номера.
За завтраком и кофе G.L. немного оклемался, на расспросы B.K. и G.S. отмахнулся, что, мол, просто не выспался. Т.K. промолчал, сочувственно покивав головой в подтверждение, чем заслужил благодарный взгляд. Затем они загрузились в машины, и уже через пару часов летели в сторону Парижа. G.L. смотрел в иллюминатор, и все его мысли были только о таинственной девушке. Но потом пришлось взять себя в руки, напомнить себе об ответственности и о том, что нужно хорошенько прорепетировать и отлично сыграть. Хотя, все это время, стоило ему на миг представить ее солнечные глаза, его сердце сладко замирало, пропуская удар.
Концерт он отыграл хорошо. Ему помогла брошенная Т.K. торопливая фраза.
- Если она среди них, – кивок в сторону толпы под сценой. – Ты ведь постараешься для нее?
G.L. постарался. Море фанаток визжало и бесновалось, а он слышал лишь ее тихий, чуть насмешливый голос. Но вот, концерт окончен, и они с ребятами направились в ресторан, перекусить. G.L. даже был рад – время будет тянуться не так медленно. Они ужинали, болтали, радовались, что от шумной толпы удалось оторваться. Конечно, они караулят их у входа в отель, и там придется раздать несколько десятков автографов и поулыбаться им, но… G.L. улыбнулся. Но в полночь его ждет она. Он бросил взгляд в окно, на Эйфелеву башню. И правда, с ней Париж обретает необычайный шарм. У отеля, как G.L. и подозревал, пришлось застрять еще на полчаса. Зато, когда они заселились, было без четверти двенадцать. G.L. забросил вещи в номер и поспешил на крышу. Т.K., выглянув из своего номера, ободряюще кивнул ему, и закрыл к себе дверь. В уменьшающуюся щель G.L. успел заметить чью-то обнаженную спину, и усмехнулся. Т.K. сегодня тоже получит свою порцию удовольствия.
Без двух минут полночь, G.L. встал у закрытой двери на крышу, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, и решительно толкнул ее.
Первое, что тут же бросилось ему в глаза – знаменитая Эйфелева башня. А на фоне ее огней – тонкая фигурка, на сей раз, в огненно-алом платье. При свете стало хорошо видно, что волосы у незнакомки такие же золотые, как и глаза. G.L. решительно направился к ней, буквально кожей чувствуя, что часы вот-вот начнут бить полночь.
Девушка обернулась, и улыбка скользнула на ее губы.
- Ах, сколько страсти, пламени, огня! Неужто это все лишь для меня?
Он подошел, на секунду замер, вглядываясь в ее глаза, и требовательно спросил:
- Как твое имя?
- Шэра.
- Превосходно.
И тут же, не тратя время напрасно, запечатал ее уста горячим поцелуем, крепко прижав ее к себе одной рукой, а другую запустив в густые, льющиеся сквозь пальцы, как шелк, волосы. Он чувствовал, как девушка вздрогнула и подалась ему навстречу, чувствовал горячую волну страсти, пронзившую ее тело и сладко отозвавшуюся в нем. Чувствовал, как ее пальцы скользят по его щеке и плечу. Как мир вновь отодвигается в сторону, чтобы не мешать им, но… Последний удар часов, и девушка снова непостижимым образом выскальзывает из его объятий.
Снова мелькнул у выхода подол алого платья, и наступила тишина. Губы пульсировали и горели. Никогда в жизни G.L. так не хотелось снова и снова целовать эту непокорную незнакомку.
G.L. зарычал и несколько раз сильно ударил кулаком по перилам. Боль слегка отрезвила его.
Ну, хотя бы у него теперь есть ее имя. Шэра. Что-то дикое, опасное, первобытное, но безумно привлекательное сквозило в нем. Шэра.
G.L. направился в свой номер, рухнул в постель, и мгновенно вырубился.
Во сне он видел ее, в золотом, струящемся платье и такой же золотой полумаске посреди карнавала. Она танцевала и кружилась вокруг него. А он слышал ее обволакивающий, смеющийся голос.
«Ах, дивный мир Джакомо Казановы? Могу ли я рассчитывать на бал?
Готов ли ты разбить мои оковы? Готов принять чарующий финал? Сегодня, милый, или никогда! Твой поцелуй – моим спасеньем станет! Вернусь в свое обличье навсегда, проклятья тьма развеется в тумане…»
***
Утром он проснулся сам. Умылся, оделся, привел себя в порядок. И на стук в дверь, открыл уже полностью собранный. За дверью стоял невыспавшийся, но крайне довольный Том.
- О, G.L., ты уже готов? А я хотел тебя будить. Мы сегодня летим…
- В Италию, в Венецию, я знаю. – Улыбнувшись, закончил за отчаянно зевнувшего Т.K. басист.
- Да. Сам вспомнил или я на письмо опоздал?
- Она мне приснилась. Ночью сообщила. – G.L. чувствовал себя на небывалом подъеме, несмотря на то, что вчера сорвалось то, на что он рассчитывал. - Я обычно никогда не запоминаю сны, но этот был таким ярким и светлым... - он мечтательно улыбнулся. - Незабываемым.
- Так у вас все получилось? – обрадовался за друга Т.K.
- Нет, она вновь одарила меня всего одним поцелуем. Но что это был за поцелуй! Вчера, конечно, я был зол, но сегодня, я чувствую, будет нечто невероятное!
- Надеюсь! – Т.К. ободряюще хлопнул его по плечу. Значит, завтрак, и в Италию?
- Именно! Там будет бал?
Т.K. озадаченно потер подбородок.
- Насчет сегодняшнего вечера не знаю, но вообще там часто всякие праздники… Может и сегодня будут. Тем более, - тут Т.K. рассмеялся, - Мы же туда приедем!
- Я узнал ее имя. – Решил поделиться с другом G.L.
- И как ее зовут?
- Шэра. - Протянул G.L., смакуя ее имя на вкус.
- Шэра? Серая? – удивился Т.K. – Как интересно.
- Почему серая? – опешил G.L.
- Я как-то… кхм… общался с девушкой из России, она мне рассказала, что у них там есть книга какая-то, так там главная героиня – волчица-оборотень, а зовут ее Шелена. А ее друзья-дриады дали ей имя Шэра, что на их языке означает Серая. А, вспомнил, «Верные Враги»!
- Как ты все это запомнил? – с подозрением прищурился G.L.
- Я не запоминал особо, - пожал Т.K. плечами, - но имя редкое, за слух зацепилось и из памяти этот эпизод вытянуло.
- Ну да, редкое, согласен. – G.L. задумчиво поцокал языком. – Ну ладно, пойдем. А то на завтрак опоздаем!
День прошел, в отличие от предыдущего, достаточно насыщенно, ярко, и к безмерной радости G.L. – быстро! Сперва был легкий завтрак, потом короткий перелет, репетиция, потом концерт, на котором он весь выкладывался, надеясь, что она его слышит. По крайней мере – фанатки слышали и были в невообразимом восторге. Потом даже про этот концерт кто-то (весьма проницательно) писал в журналах, что G.L. был на высоте, не иначе как из-за того, что в кого-то влюбился. И G.L., пожалуй, склонен был с ним согласиться. Вечером, после заселения, у G.L. снова было часа два, которые он решил посвятить неспешной прогулке по каналам Венеции. Заплатив гондольеру, он строго-настрого приказал тому привезти его обратно к половине двенадцатого, и расслабленно откинулся на подушки, отдаваясь во власть магического вечера. Они скользили по каналам, гондольер, к счастью, попался молчаливый, мерно работая веслом, он вел свою гондолу по протокам, под мостами, возле всех примечательных мест. G.L. полюбовался и на Дворец Дожей, и на собор Святого Марка, и на саму площадь Сан-Марко, и на прекрасные дворцы вдоль самого Большого Канала, и на старинные церкви, и на множество не похожих друг на друга мостов. Увидел он и мост Вздохов, под которым, следуя традиции, глубоко вздохнул, после чего гондольер завернул обратно, к их отелю. Высадил он его ровно в 11:30, чем заслужил одобрительный кивок и щедрые чаевые. Поклонился и отчалил. А G.L. неторопливо прошел в свой номер, переоделся в красивый, купленный здесь же костюм, и направился к крыше. Без пяти минут 12 он уверенно толкнул рукой дверь, и вышел на террасу, глубоко вдыхая пряный морской воздух. И тут же увидел тонкий силуэт в белоснежном, кружевном платье. G.L. только улыбнулся – как чувствовал, подбирая сегодняшний, аналогичный по цвету костюм. Он подошел к девушке и ласково провел рукой по ее плечу. Он подняла на него золотые глаза и улыбнулась.
- В последний раз на крыше мы с тобой…
- Но почему? Все было так чудесно.
- Пора мне подарить тебе покой.
- Но, Шэра… Погоди… Ведь так не честно…
Девушка коснулась прохладными пальцами его губ, призывая к молчанию, и, приподнявшись на носочки, поцеловала. Раньше G.L. казалось, что нет ничего более волнующего, чем предыдущие ее поцелуи. Они были горячими, страстными, требовательными, одуряющими, но этот… он ни шел ни в какое сравнение с теми тремя. В нем было столько чувственности, нежности, волшебства и чистого света, что G.L. едва ли полностью не растворился в нем.
Но звон колоколов разрушил магию, и девушка, на сей раз мягко, отстранилась. Затем сделала шаг назад, выскальзывая из его объятий, и медленно пошла к выходу.
G.L. нахмурился.
- Остановись! Куда же ты идешь?
Девушка замерла, и легкий ветерок заиграл ее локонами.
- Что я тебе? Загадкой лишь пленен был.
- Не говори такого. Это ложь! Загадка! Страсть! Ты вся меня пленила! Ведь я люблю тебя… - это прозвучало тихо и неожиданно даже для самого G.L.
Девушка обернулась.
- Но ты меня не знаешь.
- Я знаю вкус твоих манящих губ! Глаза, что солнца светом мне сияют. Прости, коль вдруг с тобою был я груб. Не уходи.
- Прости, но я не в силах СЕЙЧАС остаться ЗДЕСЬ с тобой.
- Так что ж? Когда смогу я вновь тебя увидеть? Ответь мне, Шэра.
- Милый… - она грустно улыбнулась. – Ты поймешь. Тебе недолго ожидать осталось. Иди к себе. Забудься теплым сном. Укройся им, как мягким покрывалом.
- А ты придешь ко мне?
- Быть может. Все потом.
И она выскользнула за дверь, оставив его наедине с этой ночью.
Он постоял так с полчаса, приходя в себя от обиды и разочарования. Неужели – это все? Он больше не увидит ее? Она сказала, что придет «Быть может», а значит и «Быть может» не придет. Как быть ему?
G.L. тяжело вздохнул и медленно пошел в свой номер. Там он также неторопливо снял ненужный уже костюм, принял горячий душ, медленно вытерся полотенцем, и направился было к своей кровати, как различил едва слышный стук. С замирающим от противоречивых чувств сердцем, он открыл дверь и замер.
Она стояла на пороге в глухом плаще до пят и в капюшоне. Лишь золотые локоны ее лежали прядями поверх плаща, да сверкали янтарные глаза.
Тихий, обволакивающий голос коснулся его, словно живой.
- Ты мне помог проклятие развеять. Я отблагодарить тебя хочу.
Она шагнула в его комнату, и дверь медленно закрылась за ее спиной. G.L. сделал пару шагов назад, запнулся о кровать и сел. Она ласково и чуть иронично улыбнулась, и протянула к нему руки, позволяя плащу свободно соскользнуть к ее ногам. G.L. судорожно вздохнул, глядя на ее тонкое, гибкое, обнаженное, такое близкое и такое желанное тело, и поднялся ей навстречу.
Лишь ветром прошелестело на выдохе:
- Какая же ты серая… Ты – золотая…
И тихий женский смех ему в ответ.
Луна, наблюдающая за ними с небосклона, застенчиво спряталась за облаком, оставляя их наедине.
P.S.
Утром G.L. проснулся в своем номере, сладко потянулся и улыбнулся новому дню. Впереди было много концертов, тур был в самом разгаре! G.L. умылся, оделся и спустился к завтракающим друзьям.
- Как дела? – со странной настороженностью спросил его Т.К.
- Отлично! – бодро ответил G.L. – Давно я так хорошо не высыпался.
- Снилось что-нибудь? – не отставал гитарист.
- Может быть, - равнодушно пожал G.L. плечами. – Я никогда не запоминаю сны. Вчера отлично отыграли! Я, кажется, такую девочку у отеля видел – ммм! Фигурка – высший класс! Если сегодня ее увижу – обязательно приглашу к себе.
Т.К. задумчиво покивал, пряча взгляд. Затем, когда все позавтракали и направились на выход, он чуть приотстал. Достал из кармана плотный лист желтоватой бумаги. Пробежался глазами по тексту. Знакомые витиеватые буквы складывались в слова:
«Прошу, не вспоминай меня ни звуком, ни жестом, ни намеками, ничем.
Путь он живет, не помня эту муку. Пусть не терзает вновь себя. Зачем?
У нас бы не сложилось – это, право, нелепость. Но прошу я – обещай,
Пусть он живет спокойно, ярко, здраво. А я благодарю тебя. Прощай…»