Наступала зима. Начало Ахтубинской зимы, как всегда, было мокрым, хлюпающим и тоскливым.
В подвале дома №11 по улице Финогенова, в бывшем «клубе» «Прометей» после «тренировки» остались Мамука, Вася, Сварог, ещё кто-то, а мастер спирта по сексу Андрей привёл двух тёток. Тётки были тренированными и за один подход брали по сотне кубов самодельного этанола внутрь вместо еды.
Тренажёры быстро опустошались, и после восьмого подхода компания собиралась на выход. Проходя мимо Мамуки, одна тётка (имя рыцарски не упоминается) бросила вскользь и тихо:
-Проводишь.
-Слушаюсь, - ответил Мамука и стал подниматься по лестнице за тёткой, которую видел в первый раз. Но это не смущало.
-Только быстрее, поднимаемся, и сразу уходим, только быстро.
-Но почему? – бежал Мамука за тёткой, - а они?
-Пошли быстрее, а то ЭТОТ прицепится.
- Кто такой ЭТОТ?
Ответа не было. Шли быстро, почти бегом. Тётка явно чего-то боялась. Грязища вперемешку с серым снегом налипла до колен. И вот, спустя минут двадцать, возникла какая-то кирпичная пятиэтажка.
-Наш подъезд. Чай пьём. – пробормотала тётка. Она констатировала факт. Она так и сказала «наш подъезд». Ну наш - так наш, Мамука и не спорил: чай так чай.
В квартире тётка достала из шкафа бутылку, и началось чаепитие, которое незаметно перешло в совместные водные процедуры и отбой. После чая тётка простепенно, но окончательно превратилась офигенную девицу.
И тут в тёмной квартире раздался робкий треск столетнего дверного звонка.
- Вот чёрт! Опять ЭТОТ прётся! Кто-то сказал ему мой адрес? Не ты?
- Да я сам твой адрес только сейчас узнал, - искренне оправдывался Мамука. Он до сих пор не понимал, кто такой ЭТОТ.
-Я сейчас отключу звонок, а ты посмотри в глазок. – Как была, голая, она на цыпочках попрыгала к двери, потрясая прыгающими грудями.
Мамука смотрел в глазок. Тусклый свет лестничной клетки вырисовывал шатающийся силуэт, напоминающий Сварога. Бывшие когда-то белыми полоски на спортивных штанах подчёркивали характерную кривизну ног: сомнений не было, это был Димасик.
- Открываем? – с надеждой на милосердие вопрошал Мамука.
- Если откроешь – провалите оба отсюда. Нахрена он мне тут нужен, со своими вонючими штанами!
- Но это же наш друг, - возмутился Мамука.
И тут раздался уже стук в дверь, так как девица зачем-то выключила звонок.
- Смотри, наглец какой! Его никто сюда не звал! – смотрела в глазок уже она. Вот лазит за мной, я ему повода не давала. А дома ведь жена у него, нет чтобы с семьёй сидеть, так он лазит! Сейчас ещё десять минут потопчется и свалит. Уходит. Пошли спать.
Резонно отметив, что он холост, а тётка – тут хозяйка в своём доме и вообще права, Мамука быстро разлил остатки чая по рюмкам и они выпили.
Под одеялом было уютно и вскоре всё заволокло сном.
На улице срывался мокрый снег, одиноко мигали жёлтым редкие Ахтубинские светофоры.
По городу бегали собаки и грустно покачивались одинокие алкаши, которым было плевать на свою семью, и домой они не торопились.