Ты вспомни, как мы жарили
Грибочки на делянке,
И как подгреб конвойный к костерку,
Как хвойный вар запарили,
Как двинули по-банке,
Чтоб напугать проклятую цингу.
Мы плакали от горечи,
Рычали от обиды
Под музыку свирепой мошкары,
Делили хлеба корочку,
Всё поровну, солидно,
Не обходя сержанта из ВОХРы.
Не воры, не мокрушники,
Простецкого сословия,
Крещенные на зоне в "мужики":
Закон-то мы нарушили,
Но это - предисловие,
И ботать мне про это не с руки.
Ах, времена недобрые,
Далекие до боли,
Всё это было будто бы вчера -
Трещали наши ребра,
Но срока катились к воле
Зарубками на ручке топора.
Стонали сосны старые,
А мы кубы горбатили;
Не лезли ни к начальству, ни к блатным,
Хотя случались свары, и,
Хрипя: "К едрёной матери!",
Я оставался злым и заводным.
Как я на волю выбрался
По праздничной амнистии,
Ей Б-гу, неохота говорить,
Помылся, малость выспался,
Бухнул на День милиции,
За то, чтоб новый паспорт получить.
Сейчас сижу на Брайтоне,
Пью "Абсолют" с пельменями,
Как водится грибочков заказал
И вспоминаю ватничек
В сибирском исполнении
И как в тайге иголочки жевал.