ровный, горестный, сомкнуто-скорбящий, на неизменном тихом ходу, трагического не скопивший разгона, неверно-косящий
или радостный, увлечённый, поглощаемый, и
поглощённый взгляд-антицвет;
синий — осечка, искусственный.
Небо тянет костную кровь,
осветляя, растрескивая лучи позвоничка и конечностей;
пирамида с изломанными контурами, которой в лесу теперь место, скорее,
в обществе обмирающих с течением энных единиц себя самих елей,
это ты. Прекратишься — так и будут стоять над полым тобой эти выпившие тебя своды.
Будешь чувствовать, снова и снова, исход.
Перманентная смерть, этап непрекращающегося истощения.
Из тебя, цвета неба, прозрачность пьёт. Ты походишь на пьющие тебя своды.
Мёртв. При смерти неизменно. Грань. Не шелохнёшься, но сохраняешь чувствительность к переходящему через тебя, вместе с неким полым чутьём,
напоминающим яйцо, радужных, первозданных полное сумерек, и заглавную "э" оборотную.
Приглушённое, удушливое, с потолком, который словно бы заволокло гуашью бурой, — вход вспять.
Ничто — так, возможно, ощущает себя ветер; своеобразное осветление частиц перемещением, разворошение их — взятых вместе и по отдельности каждой — до состояния бесцветного ветра.
С удовольствием бы совершил самоубийство, — даже вижу его: похоже на шаровую пепельную метель, — но убеждаюсь с каждой новой долей осознавания, что и это.