На днях включил телевизор – шел какой-то западный фильм. Там молодой Шон Коннери (Sean Connery) играет полицейского, которому все время вспоминаются трупы, жертвы, очень яркие эпизоды его работы, и он очень нервничает, мотает нервы своей женщине, и его жутко колбасит. Смотрел я на это минут 15-20, потом надоело. Очень уж чувственный персонаж попался, ему надо было идти в садовники. С чего я это вспомнил? Если бы врач Скорой такие истерики закатывал своим домашним, я тоже сказал бы, что ему надо сменить профессию...
Далее нервным, беременным и прочее – читать не надо. Договорились?
Скажу сразу – ничего экстраординарного в выезде на «огнестрел» для врача Скорой помощи нет.
Иногда при выезде на ДТП врачу достается работы намного больше... Или «отек лёгких»... Поверьте на слово – это нелёгкая битва, счёт времени идёт на минуты. А если врач один, без фельдшера – надо работать очень быстро, без лишних движений. Измерить АД, нитроглицерин под язык, подушки под спину и посадить, доступ к вене и понеслось... Ладно. Сейчас – об огнестрельных ранениях.
Сутки подходили к концу, 7:45 утра, все вымотаны. При отзвоне диспетчеру Центра ("отзвон" это, видимо, немного сленг) – получаем «огнестрельное» в пятиэтажке, минут 6-7 на доезд. Да, под утро. Конечно, 5-й этаж без лифта. Вываливаемся с фельдшером из машины, беру чемодан с лекарствами и в парадную. Опыт работы научил никогда не гадать, что я буду делать если... Разбираться надо не заранее, а на месте. Потому поднимаемся размеренно, выкинув все предположения из головы. Дошли до третьего этажа, и тут нас догоняет сержант милиции:
– Вы на огнестрельное? В квартиру №... на пятом?
– Да, на "огнестрел"...
– И что, вы вот прямо так туда и идёте?!?! – глаза мента вылезают на лоб.
– У нас вызов. Вот и идём...
– Под пули? Стоять!..
Тут мне стало немного смешно, потому что началась сценка из американских боевиков. Коп, тьфу, милиционер выхватывает из кобуры ствол, что-то там передёргивает и распластывается вдоль стены, прямо как египетский барельеф. Т.е., в профиль и очень плоско. В правой руке табельное оружие, взгляд устремлён вверх, в сторону лестничных пролётов.
Хорошо. Стоим. Я и чемодан поставил, тяжёлый он. Переглядываемся с фельдшером. Кто же действительно знает, что там за ситуация наверху? Да и не орёт никто истошным голосом «Доктор, скорее!»
_________________
Когда я пришел на Скорую помощь, у нас работал один старенький доктор – Зяма Абрамович. Он представился, сказал, что ему 73 года. Это же он говорил и 2, и 3 года спустя. Так вот, когда он входил в подъезд, заполошные родственники, свесившись в лестничный пролёт, бывало, начинали истошно орать:
– Доктор, доктор, скорее бегите сюда, на пятый этаж! Скорее!
– Бегу, бегу! – орал в ответ Зяма Абрамович и начинал усиленно топать ногами на площадке первого этажа...
_________________
Короче, остановились мы на третьем, перекуриваем. Мент то мечется к окну – высматривает подкрепление, то снова распластывается по стене с пистолетом и делает умное и внимательное лицо. Молодец! Под пули нас не пустил и сам не кинулся в атаку. Правильный такой милицейский. Это я, от усталости под утро, мог ввалиться, как Чип и Дэйл в криминальную квартирку под ствол...
По лестнице сверху спускаются несколько жильцов – людям надо на работу. С удивлением разглядывают наши белые халаты и сержанта в виде барельефа «с пистолетом наголо».
– Быстрее, быстрее проходите!
Шарахаются, проходят. По лестнице поднимается майор в каске и с автоматом Калашникова в руке.
– Сержант, как тут обстановка?
– Тихо пока всё.
– Может «черёмуху» попробовать?
– Да у нас «гранаты не той системы»... «Черёмуха-200», тут не годится... Облако 200 метров, мы тут всех потравим! А другой в машине нет...
Я присвистнул... Еще только газовой атаки мне не хватало под конец смены. Решил собрать анамнез, т.е., узнать, что же там наверху происходит по мнению милиции.
А версия была такая: наверху коммунальная квартира, два старичка с жёнами. Конфликтовали. Один схватился за охотничье ружьё, женщины вылетели из квартиры с визгами. Слышали грохот выстрела. От соседей ниже этажом вызвали милицию и Скорую.
Постепенно к штабу подтягивается ещё пара сержантов и второй майор. Совещаются, разрабатывают план операции. Один мент тоже в каске, тяжёлом бронежилете, в руках Калашников и бронещит. В результате, один из майоров пошёл с улицы целиться из автомата в окна пятого этажа – хорошенькая сценка утром, да? Так это, попиваешь кофеёк, глянул в окно – а там майор с автоматом целится куда-то вверх. Бейрут!
Ударная группа с автоматом, щитом и мегафоном выдвигается повыше и начинают в мегафон уговаривать Артемия Петровича сдаться (имя изменено, да и не помню сейчас, таких подробностей). Наша бригада курит на 4 этаже. Я отправлял фельдшера отзвониться по рации и доложить, что время 8:50, но мы не можем уехать, т.к. сейчас будет ментовский штурм, а потом уже мы сможем поработать. А смена в 9:00, но никто нас сменить не собирается.
Ну, сколько минут шли увещевания в мегафон я уже не помню. Дверь выломали, ворвались в квартиру. Потом пригласили Скорую. Входим и пришлось разделиться – я в одну комнату, фельдшер в другую.
– Доктор, у меня труп...
– Аналогично.
Всё, спешить больше некуда. Теперь только осмотр, описание, констатация.
В маленькой комнате – мужчина с двумя дырками в свитере и груди – выстрел дуплетом с близкого расстояния. Шансов у него не было.
Ухожу в большую комнату. Под ногами что-то хрустнуло. Черепок? Ан нет, не посуда это. Оказалось, это кусок затылочной кости. Да и вся комната мне почему-то напомнила картины Дали...
Бросил взгляд на потолок – ого! Видимо, туда отлетел затылок: нарисована окружность с расходящимися в разные стороны лучами. Красного цвета, простите…
Стул (венский?). Спинка... Сквозь вертикальные стоечки спинки свешивался кусок скальпа. Я теперь всегда, глядя на эту картину С. Дали со "сползающими часами", вспоминаю свисающий кусок скальпа.
На столе – пирожные "корзиночка", штук 5-6. Туда с потолка тоже что-то шлёпнулось... цветное. Вот такой натюрморт. Да и вся комната в ошмётках...
Сначала порешил соседа, потом перезарядил ружьё и покончил с собой. Конфликт в коммунальной квартире. Работать нам не пришлось, спасать было некого. Уехали на смену. Позднее туда приезжал Невзоров, снимал сюжет для «600 секунд».
Спинку венского стула я все равно помню очень отчётливо, много лет.
Кошмары мне не снятся.
Гораздо тяжелее врач переносит ситуацию, когда бился за жизнь пациента, сделал всё, что мог, но на твоих руках человек умирает и все бесполезно... Ничего не помогло. Ни навыки реанимации, ни знания и опыт, ни скорость и точность твоих действий.
Не всё зависит от врача, от человека.
01.08.2008
____________________
П.С.:
Слово "мент" в данном случае не имеет негативной окраски.
= Немного о терминах и профессиональном сленге на Скорой помощи. =
"Поводы к вызову" скорой помощи для удобства и скорости передачи информации сокращаются.
"Огнестрельное" – выезд на огнестрельное ранение. (ср. "ножевое")
"ДТП" – дорожно-транспортное происшествие.
"Внезапное" – сокращение от "внезапное заболевание" на улице, в общественных местах, на работе.
"Без сознания" – повод к вызову на "потерю сознания у человека". Это может быть обморок, диабетическая кома, тяжелый инсульт, отравление наркотиками, лекарствами или алкоголем, суррогатами алкоголя, черепно-мозговая травма, разрыв аневризмы сосудов головного мозга, субарахноидальное кровоизлияние, эпилептический припадок и др. Иногда на вопрос диспетчера "а кто без сознания?" в ответ можно услышать "Я"...
"Плохо с сердцем" – размытый повод, когда вызывающий по телефону не может дать более точную информацию. По итогам может оказаться что угодно, от тяжелого инфаркта, нарушений сердечного ритма до банальной скуки от одиночества.
Иллюстрация – репродукция картины Сальвадора Дали "Постоянство памяти", 1931
(двухмерное изображение картины. Сама картина не пострадала, и находится в Нью-Йоркском музее современного искусства)
Исходная публикация в ЖЖ
http://nicolas-doc.livejournal.com/14334.html