На сина ми Ростимир
Летях си все тъй остро по виражите –
съпруг и син, баща, ченге, поет.
Каквото и да искате да кажете –
през Март ударих скромни петдесет.
И не, че вече ставам за отписване.
Аз още имам сили за борби.
Но важно е, че щом на мене писне ми
/и този ден ще дойде може би/,
ще седна покрай всички аз със себе си,
на възрастните туй им се числи –
спокойно ще решавам дълги ребуси.
Ще знам, че съм в добри ръце, нали.
Че палавникът – оня, дето с прашката
и с вехтия любим велосипед
все падаше и ставаше юнашката,
в Април стъкми ги двадесет и пет.
Та още аз летя си по виражите.
Но знам, че ако дойде оня ден
и всички вие някак се откажете –
един млад мъж ще мисли все за мен.
Аз бащински подготвил съм му пистата –
във здраве да поеме в своя път.
Той знае – обичта ни, тази – чистата
не могат разстояния да спрат.
(перевод с болгарского Стафидова В.М)
Житейские виражи
Мой путь вираж увидьте и обяжете
Отец и сын супруг и мент, не свят
И что теперь хорошего вы скажете
Когда мне март оттикал пятьдесят.
Не спрячусь я сегодня за отписками
Ещё остались силы для борьбы
И ничего что в этом мире тесно мне
И день такой наступит может быть.
Когда усядусь сам с собою с краешку
Здесь есть постарше люди при делах
И за кросфорд возьмусь разинув варежку
Ведь я в надёжных Господа руках.
Я мчал на велике дорогами, ложбинами
И умудрялся даже ветер догонять
Упав и встав становятся мужчинами
Апрель. Капель. Пока мне двадцать пять
Жизнь надо мною до сих пор куражится
Жду не дождусь никак счастливейшего дня
Единственным наверное окажется
Мой друг он ждёт действительно меня.
Я по-отцовски поделюсь секретами
А как иначе это может быть
И чувства мои чистые и светлые
Их расстояньям не остановить.