В душонке, гниющей, как мясо,
Ползают черви грехов.
А было когда-то ведь ясно
И просто, как будто де Хох
Сумел написать картину
Жизни безгрешных утех,
Где воды без бурь и без тины
И где не похабен смех,
Где нет убивающей злобы
Средь тупо-похмельных дней…
Не нужно ни Джуны, ни Глоба,
Понять чтоб весь ужас сетей,
В которых сегодня чувства
Бьются отчаяньем рыб.
Где были сады, ныне пусто
И высохло вплоть до коры.
Сегодня, должно быть, Малевич
Закрасил мне жизнь, словно холст,
А я, как дурак (не царевич),
Пытаюсь схватиться за хвост
Фортуны, везенья, удачи,
Чего-то, что позарез.
Мой ангел-хранитель плачет,
Не в силах сдержать регресс.
Не в силах расчистить свалку,
Хлама, что нынче во мне.
Он плачет, а мне не жалко,
Подмигиваю Сатане.
В душонке, гниющей до вони,
Раскопошились грехи.
Но кто же во мне тихо стонет
И пишет больные стихи?