Лев Гезин
"Мы - дети солдат ПОБЕДЫ", Часть 1 2012г.
На снимке 1939 г. слева -
двоюродный брат (5 лет),
справа - автор (3 года).
МЫ - ДЕТИ ВОЙНЫ
Часть 1
Предисловие
У всех, кто родился до Великой Отечественной Войны, во время войны и сразу после неё - разные судьбы. Я - один из них. Обо мне, моей семье и родственниках пойдёт рассказ.
ГЛАВА 1
Моя довоенная жизнь
(1936 – 1941 г.г.)
Родился я в г. Смоленске - городе Герое, в 1936 году и в том же году переехала семья в Москву, где жили родители папы. А жили они в 3-х этажном доме на Большом Новинском переулке, на 3-ем этаже. Прожили мы там недолго, наверно по причине: дети и родители должны жить отдельно, но родители должны быть недалеко, чтобы могли помогать детям. Это, как правило, жизненная истина.
Родители сняли комнату в деревне Давыдково Кунцевского района, на улице Ленина дом 1, в первом доме, прямо над рекой Сетунь. Из окон дома и, конечно, с участка, который занимал дом, открывался замечательный вид на излучину реки Сетунь, на фруктовый сад колхоза «Заветы Ильича», на другой берег реки , где располагалась Калининская дача, вдали - деревня Матвеевское, за рекой - футбольное поле. Вся улица Ленина, да и вся деревня, в основном располагалась на возвышенности. Внизу же, с одной стороны участка, был глубокий овраг, по которому протекал ручей, впадавший в реку Сетунь.
Почему я рассказываю в прошедшем времени, потому что весь Кунцевский район вместе с деревней Давыдково – теперь это Москва. Внизу и за оврагом были поля полностью засеянные капустой, картофелем. Все участки жителей деревни были засеяны овощами. На всех участках были фруктовые деревья и кусты со смородиной, крыжовником….
Кроме хозяйки дома, в котором мы поселились, жили три её дочери и сын. У одной из дочерей был сын в возрасте 18 лет. Остальные дочери и сын были взрослыми.
Когда я подрос, то летом ходил на речку купаться. В основном на речку приводила меня младшая дочь хозяйки. Она была не замужем и относилась ко мне как к своему ребёнку. Училась она в медицинском институте. Со мной купаться она ходила на мелкое место. Давала залезть к ней на спину и плавала. Зимой катался на лыжах, на которые встал с 2-х лет.
Тот, кто бывал в Давыдкове, тот знает, что за футбольным полем, вплоть до деревни Матвеевское, идут горки. Овраг тоже был глубокий и представлял из себя горку.
Отец работал на заводе «Каучук» вплоть до 1941 года. В 1941 году он перешёл работать в милицию, на Петровку. Мать была швеёй и брала работу на дом. Шить она могла всё, что только угодно и шила хорошо, а потому работой была обеспечена. Отец был очень заботливый и добрый. Возвращался с работы всегда с продуктами. Нёс домой что-нибудь вкусное, сладкое. Приносил мне игрушки. Мать очень его любила и делала всё для семьи.
ГЛАВА 2
Война
(1941 -1945 г.г.)
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная Война (ВОВ).
На 3-ий день войны отца забрали в Красную Армию и видел я его после только один раз в 1942 году, когда его часть перебрасывали на Воронежский фронт через город Тамбов. В декабре 1942 года на границе Воронежской и Ростовской областей он погиб, но об этом ещё будет сказано ниже.
Вражеские самолёты летели на Москву. В небо было поднято много аэростатов. Ночью небо освещалось прожекторами. Если вражеский самолёт попадал в лучи прожекторов, то по нему открывался зенитный огонь на поражение. Тем не менее вражеские самолёты прорывались к Москве. Бомбы сбрасывались и на Москву, и на Московскую область.
В первую бомбёжку Смоленска авиацией фашистской Германии бомба попала прямо в квартиру сестёр матери. К счастью ни сестёр матери, ни моего двоюродного брата в этот момент дома не было. Вне сомнения, что фашистский самолёт сбрасывал бомбы на дом НКВД, во дворе которого был дом сестёр матери.
Сёстры матери и мой двоюродный брат, ему тогда было семь лет, были эвакуированы в город Тамбов. Эвакуированы они были в том, в чём были одеты, так как всё что у них было сгорело вместе с квартирой.
Мать собрала вещи, более тяжёлые отправила багажом, и мы с ней уехали в Тамбов.
Сестёр матери с братом поселила в свой дом учительница. Причём, был отдельный вход и хорошая , довольно большая комната. Пока не пришли спальные вещи спали на голых досках. Надо сказать слова благодарности учительнице, которая за все четыре года войны не взяла с нашей семьи ни копейки и делилась овощами, выращенными на огороде.
Мать и её сёстры быстро устроились в мастерские швеями-мотористками, в которых шили шинели и ватники для фронта.
Дом, в котором мы жили, имел четыре флигеля: в одном жила хозяйка – учительница, в других – жили эвакуированные из разных городов.
За забором находилось здание госпиталя,куда мы, ребята, ходили смотреть кинофильмы. Бойцы и офицеры были в белых халатах. Они сажали нас к себе на колени или же мы устраивались за экраном. Экраном было белое простынное полотно, через которое было всё видно.
В конце нашей улицы протекала река Цна, на которую летом мы ходили купаться. Надо сказать, что я любил не только просто барахтаться у берега, но и проплывал к семи годам под водой метров пятнадцать. Вот, однажды, я и нырнул, не подумав, в сторону другого берега и оказался в месте, где дно было не достать. Спасло меня то, что я хорошо нырял. Набрал побольше воздуха и нырнул в сторону берега. Всё обошлось. С тех пор я стал плавать.
На улице быстро перезнакомился с ребятами моего возраста. У них у всех отцы были на фронте, а матери работали.
Наши родители пропадали на работе, но нам приносили по очереди пайки: хлеб, крупы, сахар, соль. Еду мы варили себе сами. Родители быстро нас научили варить супы и каши. Каши варились на воде. Готовили картофельные оладьи, которые жарили в сковородке на керосинке. Вместо картофеля шли очистки от него, иногда от купленного, а чаще набранные на помойке, хорошо помытые и пропущенные через мясорубку. Цены были будь здоров. Буханка хлеба стоила 400 рублей. Старое поколение понимает как это дорого. Мы, мальчишки, всегда делились едой друг с другом. Приходилось есть щи из крапивы, суп из лапши, которую надо было ещё в тарелке поймать.
Однажды, стоя на перекрёстке центральной улицы с нашей, решили закурить. Было нас четверо: я с братом и ещё двое с нашей улицы. У меня и брата курение не пошло, а у тех, двоих – пошло. Мы с братом ещё живы, а вот те двое - неизвестно.
Война есть война и в госпитале от ран почти ежедневно умирали бойцы. Мы, мальчишки , сопровождали похоронную процессию до кладбища, которое находилось на окраине Тамбова. Похороны бойцов всегда сопровождались звуками духового оркестра. В похоронной процессии было всё свободное от работы население города.
В 1942 году, в марте месяце, родился мой родной брат и на нас с двоюродным
братом, уже через месяц, легли дополнительные обязанности по уходу за ним,
так как мать пошла на работу. При том питании и условиях войны, у женщин
быстро пропадало молоко. Мы с двоюродным братом по очереди стали ходить на молочную кухню за детским питанием. Из детского питания помню, что кроме молока давали какую-то сладкую размазню, которую малыш не очень то ел. Я и двоюродный брат доедали эту размазню. В первый год малыш дважды болел воспалением лёгких. Очевидно, что годы войны и работа в автохозяйстве в течении всей жизни, сказались на его здоровье. Умер он в 66 лет от инфаркта. До поступления на учёбу в школу я посещал детский сад. По моим воспоминаниям, детям в годы войны уделялось большое внимание. Питание и уход в детском саду были хорошие, режим дня строго соблюдался и уходил я в школу с большим сожалением.
В первый класс я пошёл в 1943 году. В школе учебники и тетради выдавали бесплатно, а писали - кто ручками, макая перья в чернильницы, а кто – карандашами. Учительница за карандашное писание не ругала. Воспринимала это как должное, а мы старались, чтобы написанное хорошо читалось. Ведь шла война.
Я уже писал, что в декабре 1942 года погиб мой отец. Произошло это в селе Твердохлёбово Воронежской области, недалеко от границы с Ростовской областью. В день Победы над фашистской Германией, 9 мая 1985 года, я и брат посетили село. В этот день на стадионе состоялся парад Ветеранов Войны и Трудового фронта. Затем мы посетили памятник воинской славы бойцам, погибшим за освобождение села.
Вот что нам рассказали очевидцы тех событий:
«Немцы окопались на хорошо укреплённых высотах. Хватало на тех высотах и дотов с пулемётами и просто немцы были хорошо вооружены и видели, что происходит внизу. Их укрепления не обработали ни авиация, ни артиллерия. «Великие» командиры, днём, погнали в атаку наших бойцов, сначала штрафников, а за ними милицейскую часть. Что это было, никто не знал, то ли отвлечение противника, но тоже происходило и в соседнем селе.» Немцев погнали, но на поле битвы оставили столько молодых людей, что на памятнике трудно было сосчитать. Аналогичное положение было и в соседних сёлах.
Я это к тому рассказал, чтобы офицеры сначала думали, а потом делали. Никто не приглашал захватывать нашу землю. А раз так, то прежде чем пускать пехоту в атаку, необходимо обработать так территорию, занятую противником, чтобы там не оставалось ни одной души, как на острове Даманском.
Запомнилось следующее. Мать не говорила, что получила повестку о гибели отца, но, однажды, ночью я услышал, извините, не плачь, а вой – это когда горе охватывает по-настоящему любившую женщину, потерявшую любимого человека.
Мама прожила до 90 лет и сохранила верность отцу, несмотря на то, что были предложения.
Но вернёмся к школьным годам в Тамбове. Был у меня с первого класса друг. Был, потому что мы начинаем соображать только тогда, когда случится несчастье. Погиб он попав под машину из-за того, что нам нравилось перебегать дорогу перед идущим транспортом. А пока он был жив, мы ходили
вместе из школы и часто у него дома выполняли домашние задания. Папа у него был офицером НКВД, а мама - домашней хозяйкой. Прежде чем садиться за уроки мама друга всегда нас кормила обедом. Должен сказать, что местные жители Тамбова относились к эвакуированным очень хорошо.
Запомнилось, что фашистские самолёты совершали ежесуточные ночные полёты, но наши зенитчики и наземные войска хорошо поработали. Немцы в Тамбов не вошли, а те, кто пришли – были пленные, выполняли под охраной, необходимые для города работы.
ГЛАВА 3
Первые годы после войны
(1945 – 1950 г.г.)
В 1945 году мать и её сестры, и мы, три ребёнка, вернулись в деревню Давыдково, в тот же дом, в котором проживали до войны. В сельской школе я проучился год, а затем меня к себе забрали дедушка с бабушкой в Москву. Продолжил я учиться в 637 школе Киевского района Москвы, семь классов которой закончил в 1950 году.
В 1947 году мать чуть не умерла от голода, но кто-то из родственников помог ей устроиться прислугой в дом изобретателя «Катюши». Люди оказались не только обеспеченными, но и очень добрыми. Они не только подняли мать на ноги, но и никогда не отпускали её навещать нас с пустыми руками.
Запомнился День Победы над фашистской Германией.
9 мая 1945 года гремел салют по всей Москве и ликовал Советский народ. Я находился в это время на Смоленской площади.
В том же году прошли выборы. Школа № 637 Киевского района была избирательным участком. Взрослое население голосовало за лейтенанта Самсонова – одного из тех, кто водрузил знамя Победы над рейхстагом в Берлине. В школе постоянно проводились культурно-массовые мероприятия, на которые я ходил, так как жил через два двора.
На Большом Новинском я жил в трёх этажном доме на третьем этаже в коммунальной квартире, в которой проживали три семьи. В двух комнатах проживали бабушка с дедушкой и её дочь с мужем. Их сын в это время уже служил в Военно-морских силах во Владивостоке, куда был распределён по окончании Кронштадского Военно-морского училища.
Помню, после окончания училища, он вместе с другом, которого распределили в город Порт-Артур, заезжал домой уже в лейтенантских погонах.
На втором этаже нашего дома жил мальчик, который учился в училище имени Гнесиных по классу скрипки. Мальчик учился по классу скрипки в третьем классе и прилично играл. Так как наши комнаты были над их комнатами, то музыка, во время его подготовки к музыкальным урокам, была слышна и у нас. Но главное было то, что в эти годы жили и играли замечательные скрипачи: Давид Ойстрах и Минухин. В те же годы замечательно пели итальянские и
русские песни такие певцы, как Александрович, Марио Ланца, Виноградов. Мне очень нравилась игра на скрипке и я, никому ничего не говоря, пошёл на улицу Воровского поступать в училище имени Гнесиных, чтобы учиться играть на скрипке.
Надо сказать, что училище мальчику со второго этажа выдало скрипку. Не знаю когда и в каком классе, но скрипка у него была из училища.
На экзамене мне предложили что-нибудь спеть. Я спел две песни: «Под звёздами балканскими» и «Вернись в Сорренто» - аккапелло. Затем преподавательница «била» по клавишам, а я пел эти звуки.
Вы нам подходите, но в данный момент мы Вам не можем выдать скрипку, просто нет свободных в наличии, а предлагаем учиться на аккордеоне и фортепьяно. Прямо скажу, что сдуру я не стал учиться на предложенных инструментах. Вполне реально было, позже и получить скрипку и выучиться на ней играть. Но так как о моём походе в училище никто не знал, то и некому было подсказать, что надо учиться. В частности, в соседней комнате, у дочери бабушки, моей тёти, стояло пианино. Я ни разу не слышал, чтобы тётя на нём играла, несмотря на то, что она закончила музыкальную школу по классу фортепьяно ещё до войны. Её сын, офицер флота, знал много флотских песен и часто их исполнял, но без музыкального сопровождения.
Запомнились школьные годы такими моментами:
- уроки готовил всегда быстро и не всегда качественно; оценки поэтому были разные, но семь классов закончил без троек;
- напротив дома была площадка – футбольное поле, где и проводил всё время, играя в футбол; в нашей квартире жил парень, который играл в какой-то футбольной команде и здорово стоял в на воротах; забить ему было проблема и счастье;
- читал, вернее глотал художественную литературу, которую брал в библиотеке, которая находилась в двухэтажном доме, недалеко от Киевского вокзала; библиотекари говорили: «Ну и ты часто меняешь книги!»
Действительно, сначала читал все книги о войне, а затем переключился на шахматную литературу;
- во дворе жил мальчик, который был чемпионом нашей школы по шахматам. Он играл со всеми взрослыми во дворе и довольно успешно. Я же наблюдал и вскоре глядя научился играть. К седьмому классу я стал чемпионом школы и на первенстве Киевского района стал выступать за шахматную команду школы на первой доске.
О себе я ещё успею рассказать, а вот о моих дедушке и бабушке пора.
Дедушка всю жизнь был рабочим. Работал слесарем на заводе. Дома же делал различные предметы из металла, которые бабушка успешно реализовала на Тишинском рынке. Проработал он на заводе до конца своей жизни. У дедушки было высокое давление и я часто видел пиявки на нём. Закончилась его жизнь в поликлинике. В 72 года, в 1953 году, после работы он пришёл в поликлинику, сел на стул в ожидании своей очереди к врачу и не дождавшись умер.
Бабушка всю жизнь была домохозяйкой.. Родила семерых детей. Двое умерли в раннем возрасте. Один сын погиб в Финскую войну, в 1939 году. Убила его «кукушка», которую сразу жк уничтожил его друг. Другой сын, мой отец, погиб на фронте в 1942 году. Три дочери счастливо дожили до глубокой старости.
У старшей дочери муж был главным механиком судостроительного завода. Учился на механика в Финляндии. За одно из изобретений, давшее подводному флоту СССР новое качество, он от правительства был награждён автомобилем.
Средняя дочь отдала жизнь медицине. Прожила с мужем более 60 лет. Если сказать, что он её носил на руках ещё ребёнком, так как был старше её более чем на десять дет, то можно насчитать , что они были вместе более семидесяти лет. Это хороший пример для современной молодёжи! У них был сын, который жизнь отдал ВМФ. Семнадцать лет отслужил на Дальнем востоке, а затем продолжил трудиться на предприятии, обеспечивающем флот оборонной техникой. Умер в 1999 году.
Младшая дочь отдала жизнь службе в КГБ и похоронена была в офицерской форме.
Но вернёмся, как говорят, к своим «баранам».
В летние месяцы, как правило, я находился у своей мамы, в деревне Давыдково. Колхоз работал на всю мощность.
Колхозники успевали производить все полевые работы в колхозе и выращивать урожай на своих участках. Надо сказать, что участки у колхозников были, как правило, более 10 соток. На них выращивался и картофель, и капуста, и лук, и морковь, и помидоры, и огурцы в таком количестве, что семье хватало на весь год. Кроме того, в каждом дворе была корова. Во многих дворах были овцы, свиньи, куры и, конечно, петухи. В общем утром, примерно в 4.00, за деревню пастухи выгоняли на луга громадное стадо. На всех участках были фруктовые деревья, кусты малины, крыжовника, красной и чёрной смородины. Были грядки и с клубникой. Колхозник, независимо от колхозных трудодней, себя хорошо обеспечивал сам, да ещё кое-что вывозил для продажи на рынок. В частности, мясо. Колхоз имел громадный фруктовый сад, который давал ему немалый доход. В колхозе, кроме стада, было много лошадей. Были лошади и у колхозников. Лошади использовались на всех колхозных работах.
Во-вторых, в деревне любили спорт. Многие из тех, кто пришёл живой с фронта, играли в футбол в московских клубных командах: ЦДКА, Динамо, Спартак, Торпедо…. На каждой улице в деревне была футбольная команда из ребят разного возраста. Я играл в команде за свою улицу, улицу Ленина. Взрослые, по-видимому, договаривались, а может быть это были соревнования, но часто на футбольном поле проходили футбольные баталии между командой нашей деревни и деревнями Матвеевская, Мазилово, Сетунью, Очаково…. Мы, мальчишки, приходили болеть и трибуна наша была за воротами по всему подъёму горы, ведущей к Калининской даче. Как правило, наша команда выигрывала.
Вспоминаю, что в команде Очаково играли два испанца, которые могли провести мяч, передавая друг другу головой, от одних ворот до других.
Когда же у нас были игры между улицами, то взрослые сначала одевали на нас боксёрские перчатки. Приходилось сначала боксоваться, а потом играть в футбол. Мне, как правило, доставался « Барон». Таково было прозвище одного из футболистов с соседней улицы. «Барон» был очень прилично сложен. Я же был очень худенький, но быстрый парнишка. Независимо ни отчего бои заканчивались очень миролюбиво.
Играл я в команде в нападении, быстро бегал и часто забивал голы. Когда было некого ставить в ворота, то вратарём становился я. Стоя на воротах, я старался подражать своему кумиру – вратарю московского Динамо Алексею Хомичу. Приходил после стоянки в воротах весь ободранный в локтях и коленях. Тогда мы играли босиком и в трусах. В воротах, максимум что приходилось одевать, так это была рубашка и байковые штаны. Стоял я на воротах довольно успешно, о чём будет ещё сказано.
Кто играл босиком в футбол, тот прекрасно понимает, что такое бить по настоящему футбольному мячу босой ногой.
К примеру, в Давыдково временно поселилась семья офицера, отслужившего службу за границей. Сын офицера принёс на футбольное поле мяч с покрышкой из крокодильей кожи. Такой мяч бить босой ногой было очень «приятно». Подъём ног становился ненормального цвета.
Зимой же в деревне я появлялся по выходным дням. Играли с ребятами в хоккей с мячом. Мяч был или резиновый, или теннисный. Никто и ничего в деревне не заливал. Просто в низине было достаточно большое, но неглубокое болото, которое как только замерзало, так становилось хоккейным полем. Ворота обозначали всем, чем угодно. Клюшкой служил или срезанный сучок дерева, или загнутая проволока с одной стороны для удара по мячу, с другой – для держания её в руке. Катались или на ботинках, или на валенках. О коньках можно было только мечтать. Но нам итак было хорошо! Заигрывались «до потери сознания», за что от матери часто получал нагоняй, так как опаздывал то к обеду, то к ужину.
Семь классов 637 школы закончил в 1950 году. В тот же год закончил семь классов двоюродный брат, в школе деревни Давыдково. Оба поступили учиться в Московский Политехникум на строительное отделение.
2012г.