Невыносимо давят тиски, и связки
Рвутся от напряжения и неувязок.
Она по-прежнему чуда ждёт и какой-то сказки,
Ожидая с больным интересом конца, развязки.
Непонятно в итоге, безжалостней кто наказан.
Проломила череп своей нежностью,
Никуда теперь – хоть топись, хоть вешайся.
Эх, разбавить бы страх хоть подобием безмятежности!
И я не знаю теперь, кто прав, а кто виноват;
Я или сойду с ума, или ей подмешаю яд.
Хотя последнее, скорее всего, не вариант.
Я хотел бы быть самым сильным и самым верным,
Но у нас разные понятия о вере, силе.
У неё – только чтоб на руках носили,
У меня – чтоб в порядке нервы.
Говорят, идущий тропу осилит:
Ну что ж, проверим.
Каждый день – сраженья во всей красе
На центральной площади.
Это давно уже не белка в колесе,
А ломовая лошадь.
Научиться бы чувствовать заново, чистым, белым,
Чтоб не мучиться, почему могли, но опять-таки не сумели
И чего всё-таки не хватило: безрассудности или смелости?
Сейчас поздно прощать, понимать, просить.
Я за правду свою ложусь костьми -
И возвращаюсь домой к восьми.
Ночь безудержно вышибла фонари.
И не знаю, можно ли говорить
О сугубо простых вещах:
Я устал, радость моя, прощай.