ветки зябко корчатся на ветру,
из мощей древесных уходит жизнь,
а голубка дикая поутру
над больничным парком кружит, кружит.
ищет сына, глупая. голос глух
и едва расслышу её слова:
«где ты, птенчик мой – молоко и пух,
солнцем раззолочена голова?
я ль тебя не выхолила с яйца,
имя дав, скорлупки нежней, светлей?»
на крыльце два сгорбленных мертвеца
с жаром спорят, кто же из них мертвей.
и студентка, глядя поверх голов,
со слезой глотает больничный суп.
у неё разбитая в кровь любовь,
абортарий, сессия на носу.
нет, не слышат люди… и бог неймет
горя голубиного. жарко, зло
«август, август» -- сына она зовёт,
и зима воркочет, летя на зов.