Не сберечь мне себя от скверны,
Да и я ведь совсем не в Раю.
Не прочесть по утру' молитвы,
Я на краешке жизни стою.
Скучны мне уж пирушки пустые,
И застойная грешная жизнь.
Опостылели зло, равнодушье,
Муза шепчет мне: "Игорь, не киснь."
Я не кисну, но всё ж надорвался,
То расплата за правду и честь.
Волос дымчатым стал от седины,
За спиною кровавая месть.
Месть за то, что не в общем строе,
Что выкидываю фортеля.
Что иду я неровным шагом,
Нервы, сердце на всю заголя.
Да кому-то я костью в горле,
А кому-то бельмом в глазу.
Но не стану я кротким и ладным,
Толстокожую лень загрызу.
Лишь она разлагает душу,
Не даёт ей вспарить, трепетать.
Облачает её в грязь и плесень,
Не даёт ни любить, ни мечтать.
Прокричу лени: "Брысь отселе!"
Мало ль тех кому ты за свою.
Вот опять я срываюсь с постели,
Я надеждой и верой горю.