И она, вся в белом, срывается со своих цепей;
Ты смотришь в ее глаза, а видишь только хлебные крошки,
Просыпавшиеся на пол.
И окно запотевшее от того, что всю ночь на улице она делала с ветром себе детей
И стонала пока он пыхтел да лапал.
Скрип ноги твоей, скрип двери твоей - будет скрип
Крышки гроба на летних твоих надеждах.
Зачем ты вырос здесь, бессмысленный как полип,
Зачем тебе шкаф, если там нет для нее одежды?
Ты, видать, мечтал отсидеться, сортируя по косточкам свой скелет,
Ожидая от этих месяцев одних только снов да пьянок -
Сидеть, сквозь окно раскладывая на спектр весь белый цвет,
Выпавший в этом году так рано.
Ты не ждал ее, воющую среди щелей,
Матеряющуюся устами нерусских дворников;
А она пришла. И сделала все белей:
И тебя, и окно, и город, прикованный к подоконнику.