«Всё спокойно. Где покойник?» не в Багдаде состоялось,
А в песочнице, в которой я тебя сейчас леплю.
Ножки.. Ручки.. Человечек.. Оживает постоялец,
Зрелищ требует и пищи, и кривит при этом клюв
Пеликаний, жадный, красный. Всё сгодится в виде корма:
И стихи не хрупким плеском, и мелодий тайный ход.
Как приятно, правда, птица, быть опознанным до корня,
Быть долюбленным до края? А краёв наплакал кот.
Глина стыла. Я свободно, независимо и смело
Проходила мимо-мимо, королевою плыла.
Шар земной тугой в обхвате обнимала и немела
От ничейности по сути, от условности крыла.
«Всё спокойно» - там, в Багдаде. Долепила, крибле-крабле.
Сокол, сокол, я – ворона, поумерь немного прыть.
Пульс не слышен. Сокол, сокол… Ты доклюй меня, и грабли
Оттащи к чертям собачьим, дабы снова не ступить.