В прошлом веке на Урале
Я <<могучий>> срок тянул.
Люди там голодовали,
Голод всех сушил и гнул.
А иссохшие-болели...
И лечились люди так:
При удобном часе ели,
Если выгорит,собак!
Коли скудная баланда,
Да за сорок жмёт мороз,
В телесах у арестанта
Возникал туберкулёз.
Молодым тогда парнишкой,
Добрым,чувственным я был,
Со времён дет-дома слишком
Живность разную любил.
Тем морозным днём на биржу
Я с бригадою спешил,
Все с наскока-в сруб.И вижу:
Кто-то лайку притащил.
Зэки печку разжигают,
Позабыв о бездне бед,
С аппетитом ожидают
Фантастический обед.
Каждый рад добыче ранней,
В предвкушениях сруб гудит.
А собака на закланье
В нём,привязана стоит.
И,не замечая шайки,
Смотрит только мне в глаза...
Аж запутался в фуфайке:
В тех глазах стоит слеза.
Не скулит и не вращает
Так услужливо хвостом,
А как будто вопрошает:
<<Что за люди,что за дом?!>>
Я то знаю,что за люди,
Что готовит ей наш дом,
И стою,как тень Иуды,
В пол забитый молотком.
Но ведро скорей хватаю
И,как самый молодой.
Тихим сапом исчезаю,
Вроде юркнул за водой.
И,крутнувшись возле сетки,
В сруб лечу.Мой глас звенит:
<<Шорох!Шухер!>> По запретке
К нам крадётся замполит.
Все моментом в рассыпную:
Кто рванулся цепь точить,
Кто схватил пилу ручную
И давай балан пилить...
Только люди разбежались,
Я собаку отпустил.
А со мною<<Разбирались>>,
Но в законе вор простил:
<<Молод мол,не понимает
И здоровенький пока.
А когда поголодает-
Станет ясною башка!>>
В том аду я чудом выжил.
Тридцать лет с тех пор дышу.
Вспоминаю то,что видел,
Размышляю и пишу:
Чувственным поведать надо,
Как в местах,где жмут<<кресты>>,
Лайка мне собачьим взглядом
Сил дала для доброты.