***
Я гадаю на листьях каштана, влетевших в балкон:
любит или не любит — тот, кто ещё не знаком...
Я хочу, чтоб любили, я листья сдуваю с руки.
Мне обнять целый мир так легко поутру и с руки.
И воздушные те поцелуи я сверху вам шлю:
эй, прохожие, гляньте, я здесь, я дышу и люблю.
Пусть они разобьются, пусть втопчутся в грязь или в кровь,
но в остатке сухом всё равно остаётся любовь.
***
Свежий ветер влетел в окно,
распахнул на груди халат.
Бог ты мой, как уже давно
не ломали мы наш уклад.
Те года поросли быльём,
где бродили мы в дебрях рощ...
Свежевыглаженное бельё,
свежесваренный в миске борщ.
Наши ночи и дни тихи.
Чем ещё тебя удивлю?..
Свежевыстраданные стихи,
свежесказанное люблю.
***
Печаль моя жирна...
О. Мандельштам
Печаль жирна, а радость худосочна.
И вот её чем бог послал кормлю,
не пожалев последнего кусочка.
Как это слово лакомо — «люблю»...
Всё подлинное тихо и неброско,
не в замке, а в зелёном шалаше.
А это ведь и вправду так непросто -
большую радость вырастить в душе.
Вздохну над строчкой, над бутоном ахну,
погреюсь у случайного огня...
А то ведь я без радости зачахну,
или она зачахнет без меня.
***
Невнятный дождик моросил,
каштан дрожал, в окошко пялясь,
а листья из последних сил
за ветви отчие цеплялись.
Ноябрь, не помнящий родство,
живое отсекал пилою.
Холодный день и голый ствол -
как плата за тепло былое.
О, встреча осени с зимой -
дуэль, дуэт, и ветер пел им...
А как красиво, боже мой -
желто-зелёное на белом.
***
Ничего, что толпа народу,
клубы смога и сорных слов.
По надземному переходу
я взмываю поверх голов.
Здравствуй, облачное загробье,
где расправлюсь и развернусь.
Зазеркалье, подтекст, подобье...
Я лишь капли, листва и хлопья...
Не пускают грехи, а то б я...
Не пускает родная гнусь.
***
Снова позвонили по ошибке.
Обознатки, я опять не та.
Свет луны рассеянный и жидкий
застилает ночи темнота.
И в глазах двоится неким фоном -
то ли глюки, то ли сонный сбой -
мой двойник с похожим телефоном,
но с иной удачливой судьбой.
Я не та. Хотя ещё живая.
Разочарованье. Немота.
Телефон звонит, не уставая.
Слишком поздно. Я уже не та.
Ну кому ещё во мне потреба?!
Что вы душу травите виной!
Телефон — связующая скрепа -
между мной и миром за стеной.
Словно разорвавшаяся бомба -
нота до, взошедшая в зенит.
И не важно, мне или по ком-то
телефон как колокол звонит.
***
С мелиссой чай заваривай, настаивай,
мели о чём твоей душе угодно,
но на своём особо не настаивай,
жизнь отпусти, пускай течёт свободно.
Чай разливай из треснувшего носика,
стараясь быть уместной и любезной,
и струйка - вроде крошечного троссика,
что держит над невидимою бездной...
***
Твой бедный разум, неподвластный фразам,
напоминает жаркий и бессвязный
тот бред, что ты шептал мне по ночам,
когда мы были молоды, безумны,
и страсти огнедышащий везувий
объятья наши грешные венчал.
Во мне ты видишь маму или дочку,
и каждый день — подарок и отсрочка,
но мы теперь — навеки визави,
я не уйду, я буду близко, тесно,
я дочь твоя и мать, сестра, невеста,
зови как хочешь, лишь зови, зови.
Вот он, край света, на который я бы
шла за тобой по ямам и ухабам,
преграды прорывая и слои,
вот он — край света, что сошёлся клином
на взгляде и на голосе едином,
на слабых пальцах, держащих мои.
А дальше — тьма, безмолвие и амок...
Мне душен этот безвоздушный замок,
и страшен взгляд, не видящий меня,
но я его дыханьем отогрею,
ты крепче обними меня за шею,
я вынесу и всё преодолею,
так, как детей выносят из огня.
***
В игру «замри» играет жизнь со смертью.
Где клик застал — в дороге? У плиты?
Всё только что мелькало круговертью,
и вдруг застыл в нелепой позе ты.
Каким же в этот миг пребудешь сам ты,
смешон, быть может, жалок или плох?
Как надо жить, чтобы приказ внезапный
отныне не застал тебя врасплох?
Дай замереть, не разделив обоих,
в объятии, в полёте, на бегу.
Жизнь, застолби на фоне — не обоев,
а строчек, без которых не могу.
***
Дважды два равняется нулю
и нулю – любая цифра в кубе,
если я на свете не люблю
и меня никто уже не любит.
Дважды два – несметное число,
если сердце ёкает при встрече,
если высоко нас занесло,
если далеко заводят речи.
Если в жизни нам она дана –
всё другое забрано на сдачу.
У любви свои ответы на
самые сложнейшие задачи.
Выше уравнений, аксиом
все её нехитрые законы.
Вам Олимп неведом и Сион,
если с нею были незнакомы.