Не тронуты осенней кистью,
как исполины, тополя,
омыв жемчужной влагой листья,
богам незыблемым молясь,
стоят упорно вдоль дороги
в кругу условной тишины,
по ангельски чисты и строги,
и тайн неведомых полны.
О чём, вздымая ветви-руки
в небес чарующий простор,
не испытав коварства скуки,
они мечтают с давних пор?
Не ведать нам и малой части
их дум, что в лепет вплетены
зелёных крон, объятых страстью
дожить до будущей весны.
Хвастливы, вздорные соседи
друг перед другом напоказ,
наряд надев из яркой меди,
в кокетстве тонут битый час.
Каштаны, взбалмошные клёны
с их бесшабашной желтизной
презренно шепчут, мол, зелёный,
а, статься, потому – больной…
Глупышки, милые глупышки…
Ах, им и вправду невдомёк,
что их наряд «на ладан дышит».
Вот-вот игривый паренёк
промчит на разудалой тройке
и, бубенцами дней звеня,
разденет их. И на помойке
гореть листве в плену огня.
В природе странные законы.
Кичиться красотой едва ль
разумно. Время непреклонно.
Неутомимо мчится вдаль...
Разрушив, снова созидает.
Сколь незатейлив сей сюжет...
Коль тополь небо обнимает, -
и я строкой объемлю свет.