Средь грешных душ, не нужных никому, она явилась Королевой,
Суфлёрски подчинялось тело приблизить взор в кромешество и тьму.
Как блики, сотнями теней, пред ней мелькало греховодство,
И низость, падшая до скотства, в глазах горением свечей,
В ней возбуждало верховодство.
Впиваясь лезвием ножа давил венец греховным жалом,
Что кровь слезой с чела сползала как ядовитая змея.
В его глазах она была достойна Светлой Королевы,
Что кровь его в ночи взревела и чаша полною была.
Сам сатана поднёс к губам,
-Испей..., не бойся. Королева! Уж кровь ушла, лоза созрела...
Глотнула..., сок по ней бежал как сладкий ток по её жилам...
И звон в ушах, и всё поплыло, крик петухов, летящий прах...
Тела перед глазами тлели, фонтанов нет и нет камелий...
И запах склепа как дурман, полоска света как туман....
Загасли тысяча свечей и тело пробивало дрожью,
Как будто тысяча огней затушенных об её кожу.