Девочка-катигорошек дразнит зренье.
Почему мне бьют по глазам “десятки” мишеней?
Время такое, видать. Переломное со смещеньем.
Слово порхает бабочкой: слышишь шорох?
Камень Гезлёвских ворот в ноздреватых порах,
Пыль на ветру, глинтвейн, еженощные споры,
крыльев пыльца
осыпается.
Это тексты.
Вместо премьеры - театры военных действий,
и от войны, хоть убей, никуда не деться.
Вместо стихов под спелой луной - поле брани.
Смысл искажён, перепахан, изрыт буграми,
он даже перевран. Пусть. Ты касаешься слов губами,
рот округлив, так по-детски и так по-бродски.
Чувственно.
Зрело.
Не эфемерно.
Плотски.
Ты говоришь: приезжай не сейчас, а после,
когда не будет войны. Как услышишь - сразу.
Я буду ждать наступления этого часа,
пока не войду на Курском в “Троянду Донбассу”,
а там - перестук колёс, как горох на рельсы.
Мы будем читать чёрно-белые строки. Прошу: оденься
в то же отчётливое, без полутонов, сорочье.
Жди меня, ка-ти-го-ро-шек.
Жди. Я приеду. Без многоточий.