Игра будет вечной!
«Время пришло. Время пришло написать гениальный трактат о жизни. Он будет называться:
«Психологические аспекты временного помешательства».
Вместо предисловия.
Великая, прекрасная игра.
Она рождается из нашей мечты о лучшем будущем. Приходит и остаётся до тех пор пока…Пока не возвратится тот, которого ты действительно любишь. С кем готова играть в любые игры и в любое время».
Рукопись любви том 1-й глава 3-я
– Я думал, что ты меня бросила. Я хотел, чтобы ты была счастливой, – сказал я. Щит и копье. Я пошел по третьему кругу ада… Ада, в который я хотел проникнуть до самого центра. И изменить его.
Трехнедельное молчание прервалось. Началась игра. Ведь весь мир есть игра. А мы достойные друг друга игроки.
Я внимательно смотрю на его пальцы. Выражение лица. Смотрю, как он двигается, реагирует. Потом. Позже, я все до мельчайшей подробности проанализирую. Десятки раз прокрутятся эти мини-картинки в моей памяти. Десятки раз.… Чтобы понять. Чтобы потом сказать ей, что так привлекло её в нем. В её новой безумной любви. Разобрать по частям… Правдоподобно. Выделить. То, что мне нужно и.…Посмеяться над её мечтами. В этой игре есть только я, только она, он, и бесконечное осеннее хмурое небо.
Мир есть игра.
Я изучаю правила игры.
Момент истины. Дымится в моих пальцах сигарета. Вы играете момент истины. Человеческий, через человеческие отношения… Друг к другу. А у меня…Я вхожу в эту осень желтым листом, кружащимся только ему понятном магическом танце, чтобы, в конце концов, поцеловать землю. Землю-мать.
Ты мне недавно сказала, что тебе нужен актер. Кто-то, кто был похож профессией на твою. Да. За три недели ему кое-что удалось сделать. Три недели съемок фильма. Где он в главной роли. Я будто слышу его слова в ночи «Нужно войти в образ, выбрать положение, интонацию, момент. Когда необходимо что-то сделать. Тогда всё получится».
Какой образ нужен мне?
На сегодняшний день ты мне нужна, как порция из трех корочек хлеба Буратино в известном кабаке.
– Ну, как фильм? – спрашивает она меня.
– Хорошо,– отвечаю,– глядя на него, я стал лучше понимать тебя.
Она нервно смеется.
– Что ты с ним сделал?!
– Изнасиловал взглядом.
– Удушу,– шепчет она.
– Веревку дать? – услужливо влезает в наш разговор Сергей, один из работников фильма также неровно дышащий к Ольге.
– Ты такой услужливый,– говорю,– тебе не в фильме сниматься, а официантишкой каким-нибудь, работать.
– Удушу, шепчет она.
– У меня ещё и мыло есть,– не унимается Серега.
– Во, – потираю, руки я,– тебе Ольга и тратится, не нужно будет. А насчет Сереги… ты подумай,… Смотри какой хозяйственный мужичок усё при нём!
– Пойдем,– не выдержав, тащит она меня сторону.
– Ау-ау! Оля-я-я-я-я! Оль-га-а-аа! – кричу я в лицо осеннему ветру и дождю. Немо. И также немо он эхом возвращает мне слова с каплями дождя. Я слишком многое понял.
Игра взрывается гранатой.
В каждой игре есть своя стратегия. Стратегия победителя. Я отчаянно доказываю тебе, какой он хороший.… Доказываю. Потому что люблю.
– Ты знаешь, наверное, более внимательно зрителя не было чем я во время съемок, и, я понял, что ты выбрала достойного. Ты знаешь. Он не только точно выполняет все указания режиссера. Но он ещё и думает. Меня поразила его сосредоточенность в работе. Если я например, слегка замерз и буду думать о холоде, то он был весь в работе. Я очень хорошо изучил его за этот момент съемок. Внимательно. Меня даже одна женщина. Во время съемок попросила отойти подальше. Однако, я думаю, что он меня не заметил.
– Бедный Женька,– шепчет она.
– Правда, – продолжаю,– когда я пошел от места съемок, – он как-то неестественно, не в тему нервно засмеялся…
Ольга хмурится.
Играть мы будем по моим правилам. Так, как я хочу!
Я играю с тобой. Есть что-то очень приятное в твоём молчании. Мы идём по дороге. Мы с тобой чем-то очень похожи. Ты – самая длинная река во Франции. Я – город в Индии. Мы идем по жизни вместе. Расстаемся. Сходимся. Мы приближаемся к стране Беловодье, до которой никогда не дойти…
Я провожаю её домой. Слова. Я с жаром защищаю его от её нападок. Слишком страстно! А на прощанье, у её подъезда дарю поцелуй. Как положено. В щёчку!
– Представь, что этот романтический, может быть не чисто дружеский, поцелуй подарил Он. Представь,– предлагаю ей.
Я, улыбаясь, махаю ей на прощанье ручкой.
Бай-бай Бэби. Пусть в одинокой потели, ты подумаешь о моих словах, а, утром встав, ты снова вспомнишь обо мне. Поганец, заморочил голову!
Я знаю это.
Я иду по тёмным улицам Осени домой.
– Это нечто большее, чем любовь,– шепчу сам себе. Вдыхаю-выдыхаю. Можно жаждать тортики, но без картошки трудно будет жить. Я такой счастливый. Наверное, никогда я не был настолько счастлив. Мы были, мы есть, мы будем. И это как молитва «Отче наш». Была, есть и будет. Как бы она не произносилась. Я знаю тебя. Я узнаю тебя. Я изменяюсь, чтобы ты меня не понимала. Я смело делаю шаг в вечность.
Я еще посмеюсь Арлекином в лицо Твоей Великой любви. Любви, которую ты придумала, чтобы убежать от меня. Беги. Я повернусь на сто восемьдесят градусов, чтобы обнять и утешить, и вселить в тебя силы. Жетем. Я люблю тебя. Ты была и будешь моей.
…Придет время, и я рассмеюсь в лицо твоим мечтам Арлекином.
Это наша Игра.
И эта игра будет вечной.
Февраль 2014 г. Николай Василевский