Утро царапает стёкла. Ну что же, приветствуй свой третий Рим.
Я не знаю, что там перегорело, прошло у тебя внутри,
Чем копаться в этих отходах – лучше забудь, сотри,
Потому что теперь любить и страдать – это такой мейнстрим.
Твой голос то скатывается в шёпот, то вполне конкурирует с выпью.
Может, этой ночью ты пустишь меня в своё ложе.
Джин выпит, осталось текилу и виски выпить,
До скорого, милая, я увижу тебя позже.
Я и не заметил, когда ты успела вырасти,
Кутаясь в рёбра и пальцы, сотканные из сырости.
Пережила максимализм, так и не дойдя до мудрости,
Хотя могло быть и хуже. Выше нос! Милая, не грусти.
Не выламывай свою душу на планки и соответствия,
Не режь на ремни, не перекраивай, не сшивай кожу.
Конечно, предполагалось, что ты будешь подарком, а вышло – стихийное бедствие,
И, по всей видимости, ты их день ото дня множишь.
Ну что ж, ты и такая мне дорога, и тому подобное.
Не собираюсь тебя учить, потому что мораль – только для взрыва мозга.
С чего ты решила, что мои слова - эпитафия к твоему надгробию?
С чего ты взяла, что уже пропащая, и менять что-то, в принципе, поздно?
Да и нЕзачем. Не зачЕм.
Запах твоих волос
На моём плече –
Порвалось.
Я покорно снесу все твои удары,
Потому что могу померяться с тобой шрамами.
Когда мы успели стать такими непробиваемо-упрямыми?
До скорого, милая, я встречу тебя в баре.