Ветер дышит хрипло мне в ухо,
Шепчет: время бежать и лететь.
В паутине запуталась муха,
Как обыденна тихая смерть.
Как привычно всё и спокойно,
Мир размеренно мелет в труху.
Мне щекотно даже, не больно,
Вот поэтому я не бегу.
И картонные падают стены,
Ты по рельсам спешишь в никуда,
Пульс стучит и дорожки-вены
Нам покажут, что жизнь одна.
Тучи вместе сбиваются быстро,
Грядёт буря и будет гроза.
На душе как-то странно-чисто,
Я не помню твои глаза.
Я не помню, когда и насколько,
И за сколько мы продали всё.
Лишь осколки остались, и только.
И пронзительно вороньё.
Я сбиваюсь с ритма и точка.
Слишком узок мне этот язык,
На котором любая строчка —
Суррогат на последний крик.
То ли я слишком серо пишу,
Неспособный чувств передать.
То ли я так устало дышу,
Что и с рифмы нечего взять.
Всё банальнее и скучнее —
Я свожу этот стих в пустоту.
Чтобы те, кто послабее,
Не остались к его концу.
Вот и старая-добрая рифма:
Позабыл я свою любовь.
В моём зале становится тихо,
В моём сердце волнуется кровь.
И достаточно; надо закончить,
Слишком много уже я сказал.
Мои шутки были бы тоньше,
Но поэта внутри я сломал.