Родник души, истоков первоцвет,
Земная твердь и Духа пробужденье,
Ты - дивом озарённый Предков свет,
Ты - даденная ими новь рожденья.
Ты - колыбель, непознанная ширь,
Моя неповторимая Сибирь!
Легенда
1
Там земля под травами лохматыми,
Сочным лесом да тайгой дремучей,
Где зверьё с громадными сохатыми
Выходило поглазеть на кручи.
А вершины круч под белым дымом
Покрывает снег, весь искрящийся,
Где откосы топорщатся дыбом
В приглушённых лучах светящихся.
Только беркуты чёрными точками
В облаках белогривых - рысаками
Среди скатов каменных, отточенных,
В этой выси – вьются над горами.
А с небесной лазури врачующей
Льётся свет на эти творения,
В Араат* - в океан тот бушующий,
На его века, поколения.
Шум прибоя услышишь за девять дней,
А за шесть – ощутишь и дыхание,
А за три – слышен плёск по округе всей:
Голоса Араата, стенания.
Леденящие ливни, снега стеной,
И ветров сумасшедшая сила,
И небес полудённых палящий зной -
По стране той веками носились.
А шаманы стране той – поводыри,
И легенды, и сказы – как зёрнышки
Собирали, неся до другой Зори,
Словно крыльев могучих перышки.
Нёс народ это чудо в своих сердцах,
Будто злата намытого Истину,
И хранилась в легендах она, в словах…
И как вера живёт в нас – воистину!
2
Давным-давно на скатах прошлых лет,
Когда с Богами связь – как древо с плодом,
Где всё живое оставляло след
И отвечало за дела пред Родом -
* Араат - древнее бурятское название Байкала
Жил в тех местах могучий богатырь,
Байкалом его звали от рожденья,
Лежала перед ним владений ширь –
Добро копилось от его уменья.
И триста тридцать шесть* сынов в роду
Красивых, статных, работящих, ладных,
Отец с сынами жил всегда в ладу,
Бежали дни в душевных чувствах ярких.
Снега сыны топили, ледники
И гнали ту хрустальную водицу
В большую котловину. И легки
Сердцами были, светлые все лицами.
Была в семье красавица-сестра -
Что статью братьев всех была достойна…
Пришла её заветная пора -
К любви сердечко стало не спокойно.
И что собрали братья для семьи,
На прихоти всё тратила, наряды,
В её душе запели соловьи…
Но братья её песням были рады.
В хрустальных водах тешилась краса,
Вбирая всю божественную силу:
До пят спускалась дивная коса…
И становилась дева шаловливей.
И разнеслась молва, как ветра вой,
Что у Байкала дочь, подстать алмазу,
Что волос, словно колос золотой,
И взгляд к вам в душу проникает сразу.
А стан её, как дивная лоза,
И доброта, что золотая россыпь,
Сияют сонмы звезд в её глазах,
И как у лани грациозна поступь.
Она носила имя – Ангара.
Не чаял в ней отец души, и ласку
Дарил безмерно, а её игра
Лишь добавляла жизни его краски.
И потекли, как реки, женихи –
Богатые да статные собою,
О ней слагали песни и стихи…
Никто не завладел её душою.
Один лишь Енисей очаровал
И ловкостью, и светлыми кудрями…
*Триста тридцать шесть* количество рек и притоков,
впадающих в Байкал
Ему Байкал добром не отвечал,
(Отец пренебрегал его дарами).
Давно Байкалу нравился Иркут –
Могуч и важен - чем не муж для дочки?
Капризы они с зятем переждут,
И он поставил в этом деле точку.
А дочь вдруг заявила: «Не пойду
Я за Иркута замуж, не гоните!
- Управу, дочь, я на тебя найду! –
Гремел отец, - Моих решений ждите!
Но так любил он дочь свою, без мер,
Что гнев утих, и усмирилась воля,
Он сыновей ей приводил в пример,
(И всё сулил завидную ей долю).
- О, дочь моя, заре подобен лик,
Как полевой цветок благоухаешь,
Боготворит тебя отец-старик
Красой и статью гордой восхищаешь.
И шалости твои мне по душе, –
На дочь смотрел восторженным он взглядом, -
Певцы к воротам подошли уже,
Порадовать тебя сердечно рады.
Попристальней к Иркуту присмотрись,
Увидишь в нём достоинство и смелость,
Я разрешаю – пламенно влюбись!
Подарит он любовь тебе и верность.
И дочь с улыбкой весть ту приняла,
И взглядом успокоила Байкала…
Она момент решительный ждала,
Но о мечтах своих сама лишь знала.
Вошли толпою разные певцы,
Танцоры, музыканты молодые,
Мудрейшие сказители седые
Годящиеся девушке в отцы.
И смех под танец жгучий зазвучал,
И Ангара плясала до румянца,
Но вот старик на гуслях заиграл -
И девушка застыла перед старцем,
А он запел чуть слышно, с хрипотцой,
От песни в сердце становилось тесно,
И молодым стал старец тот седой,
И открылось то, что неизвестно:
- Там ковыль степей дурманом дышит,
За горами, где тайга шумит,
Всякий зверь за сотни вёрст услышит
И поклоном витязя почтит.
Птица безголосая проснётся,
И впервые трелью огласит.
Девица с любовью обернётся,
Друг его в светелку пригласит.
Враг ускачет тут же без оглядки -
Так могуч и статен Енисей,
Не играет он с врагами в прятки,
Доблестью сражает их своей,
Ловкостью и силой родовою,
Честностью и правдой вековой,
Сам хорош несказанно собою,
И красив он, и велик душой…
Старец пел, а Ангара краснела,
В груди сердечко птахой трепетало,
Её душа о витязе запела,
И трудно ей дышать от чувства стало.
Немедля ею взгляд опущен был,
А няня подала девице кружку,
Чтоб остудить лица стыдливый пыл,
Переживала за неё старушка.
Под локоток красавицу взяла
И отвела её от глаз пытливых…
- Я откровенных песен не ждала! –
Воскликнула вдруг девушка стыдливо. -
Чтоб от других ту тайну сохранить,
В опочивальне зашептала няня:
- Нельзя его, красавица, любить,
Байкал прознает - сердце твоё ранит,
Отец ссудил другого жениха -
Просватана ты за Иркута нынче,
Так не бери же на душу греха,
Не делай своё счастье половинчатым.
Ты душу с сердцем одному отдай,
А мысли не дели на два отрога*,
И думать о другом не помышляй! –
Сказала Ангаре старушка строго.
Но девушка не слышала её:
Не мыслила себя без Енисея,
Она бы отдала на свете всё,
Лишь бы с любимым встретиться скорее.
Душа её взметнулась к небесам –
Любовь дала ей крылья для полета,
Она летала сойкой по лесам,
И цапелькой ходила по болотам.
И беркутом носилась средь степей –
Где жил её возлюбленный достойно,
А отыскав, взмолилась: «Енисей!
Не жить мне без тебя уже спокойно!»
Её он своей мощью покорил,
И распахнул к ней руки для объятья,
Красавицу всем сердцем полюбил,
Но опасался: «Не отпустят братья!
И своенравен, и свиреп отец»…
Решил жених послать отцу прошенье:
Что жаждет с Ангарой он под венец…
Потом смиренно ждал его решенья.
И намагничен взгляд влюблённых стал,
Лозой переплелись сердца и мысли,
На лицах их - огонь любви пылал,
Переплетаясь в поднебесной выси.
С улыбкою к гостям она вошла,
Держалась Ангара опять достойно,
Любя, укоры няни приняла,
Хотя на сердце было не спокойно.
Байкал смотрел всё пристальней на дочь,
Её тревогу он заметил скоро,
Хотел он ей беседою помочь,
Чтоб избежать в семье своей раздора.
Узрел Байкал румянец на щеках,
Подозревал, что песня в том виною…
Хоть был жених Иркут уже в летах,
Но оставался всё ж хорош собою.
Отец не мог и мысли допустить,
Что дочь его ослушаться способна,
И верил, что Иркута полюбить
Она желает! Что отцу подобна
*Отрог горный хребет,
Любимица и в мыслях, и в делах…
Но принесли письмо от Енисея:
Он, оскорбление прочтя в словах,
Весь гнев на дочь обрушил, не жалея:
- Да как ты смеешь думать о другом?!
Дворец хрустальный ждет тебя! Немедля!
Ты не покинешь, дочь, родимый дом,
То молодость бурлит, подобно хмелю!
Отныне будешь под водою жить,
Пока любовь не превратится в льдину!
Решила своенравно поступить?!
Так принимай отцовских слов лавину!
В подводном царстве мысли охладишь -
Тогда с любовью распахну объятья.
О, непокорная! Ты что молчишь?!
Стеречь тебя велю отныне братьям!
Но пленница в хрустальном том Дворце
Искала путь с возлюбленным быть снова,
Любовь её в том ледяном ларце
Топила все ледовые засовы.
Молилась няня за грехи её,
И дочь на дне родным Богам молилась,
Любовь с молитвой разрушали всё,
И Божья милость вскоре совершилась:
И повелела рекам и ручьям
Размыть Дворца хрустальную основу,
Растаять на поверхности снегам
(На волю отпустить красотку снова).
И пал Дворец по милости Богов,
И Ангару подняли на поверхность,
Она не находила нужных слов,
Храня в душе желаний сокровенность.
Но думы об отце текли рекой,
Ловя в капкан тоскливый и бездонный,
И каялась она за грех душой,
Но в радость приняла весь мир свободный.
И ощутив свободу, Ангара
По узкому проходу в скалах мчалась…
Смотрела вслед красавица-Заря.
И силе духа тихо удивлялась.
Проснулся тут от шума и Байкал
И бросился за дочерью в погоню…
Но молодой влюблённости накал
Ей помогал, как будто мчали кони.
Всё дальше убегала Ангара…
Свирепый глас Байкала рвался в выси,
Кричали чайки: «Слышишь, Ангара?
Ты обернись и будь проворней рыси!»
Но небо потемнело, буря мглой
Закрыла всё небесное пространство,
Байкал громил всё силой неземной,
Обрушив злобу и своё тиранство.
И птицы разлетелись кто куда,
На дно нырнув, все рыбы в ил зарылись.
И мчались звери, зная, что беда
Настигнет всех, кто в чаще не укрылись,
И только ветер выл, как стая псов,
Вздымались волны к тучам в поднебесье,
И шквал из бесноватых колких слов
Летел вдогонку с горечью и спесью.
Байкал ударил с силой по скале,
Бросал он камни вслед любимой дочке,
Решив похоронить её во мгле, -
Байкал желал поставить в деле точку.
А дочь бежит, отчаянья полна,
Но тут отец метнул огромный камень,
И в горло ей попал. Лежит она
И боль пронзает тело, словно пламень.
Взмолилась дочь: «Ты отпусти меня!»
Но ей в ответ слова пронзены болью:
- Слезами утечёшь ты, дочь, маня
Весь гнев мой, перемешанный с любовью.
- Мне дай, отец, хоть капельку воды!
Я задыхаюсь, сжалься надо мною!
- Останься, чтобы не было беды!
Я только слёзы дать могу с собою!
Но Анга* с силой разлепила рот,
И бросилась бежать ещё быстрее,
На перекатах милого зовёт,
Чтоб поспешил с ней встретиться скорее.
Вот край Иркутский дочь пересекла,
По Красноярскому бежит смелее,
Затоны с островами приняла -
И сделалась и шире, и полнее.
«Анга» - название реки произошло от
монгольского слова,
что означает «разинутый рот»,
а в переносном смысле «расщелина».
Окутана тайгою вековой,
Над нею скалы в облаках застыли,
И манит чистой гладью голубой…
И просит, непокорность чтоб простили.
А тайна чистых её хладных вод
Магнитом к ней притягивает взоры,
Живёт по берегам её народ,
Слагает песни о речных узорах.
Но после ледохода на реке
Песчаных островов немая сила,
Как будто держит тайну в узелке,
Зачем она те острова намыла.
А камень тот на горле всё лежит,
Народ ему дал имя – Шаман-Камень,
О нём молва народная бежит,
И обжигает души, словно пламень.
Течёт к нему народная река,
Как только выпадает малый случай,
И просит люд простой его века
О счастье, о любви, о доле лучшей.
Все знают: сила дочки-Ангары,
Её любовь бездонная помогут,
Несут на Камень положить дары,
Как в храме, обращаясь мыслью к Богу.
Рекой красивой Ангара бежит,
От слёз отца она бескрайней стала.
Байкал стал морем. Глубиной разит,
Но светлым быть беда не помешала.
И думы Енисея вдалеке
Плескались в поисках своей основы,
(Зажал свои обиды в кулаке),
Чтобы к любимой путь открылся снова.
И та вода, что в нём жила тайком,
Вдруг прорвалась живительным потоком,
Сливался рёв могучий с ветерком,
И рад был он врачующим притокам.
А к Ангаре за сотни миль спешат -
С любовью слиться - сорок рек, речушек –
Они в ней силу чистую вершат,
Она ж их принимает всех радушно.
И вот она у милого в «плену» -
Любуются без устали друг другом,
И знают камни, что скользят по дну,
Что нет счастливей пары той в округе.
Обнявшись, потекли в далекий край
По всем раздольям, что дала Природа,
Создав вокруг животворящий рай
Для жизни и для продолженья рода.
В студёном Карском море обретут
Они покой, даря добро и веру,
И жизни новый смысл там найдут,
И их любовь веками не измерить.
Отца слезами Ангара течёт,
И Шаман-Камень до сих пор на месте,
Байкал-старик домой всё дочку ждет,
И слушает о ней сыновни вести:
Что любит дочь любимого отца,
Что воды обновляет у Байкала,
Что нет прозрачней и милей лица,
И что любить она не перестала.
Простил старик Байкал её за всё:
За непокорность, за её строптивость,
И ничего не жалко для неё –
Вернул расположение и милость…
Всю чистоту ей отдаёт отец,
Свою любовь и свою силу рода,
И выстраданный принял он венец,
И горд, что в Ангаре его порода.
И только Шаман-Камень, словно страж
Хранит людские вечные раздоры.
И копит нравы, древних тайн багаж,
От глаз чужих сдвигая плотно шторы.
И только ветра безголосый плач
Разносит эту тайну по Планете…
Плывет Корабль Времени без мачт,
И семафорит: «Мы за всё в ответе!»