Канва

КАНВА
Друзья, ровесницы мои
Сейчас, конечно, помнят где-то,
Как все девчонки в наши дни
Ночь вышивали, до рассвета.
Крестом обычным, стебельком
И гладью, и крестом болгарским
Салфетки, скатерти на стол,
Взяв мулине расцветок разных.
И ткань особую, канву,
По случаю приобретали,
По ней цветы, дома, траву
Или орнамент вышивали.
Хочу, чтобы стихи мои
Читателям канвою стали,
Чтоб между строк моих они
Свои бы мысли вышивали.
Чтоб соглашались или нет,
Чтоб плакали или смеялись,
На мой вопрос нашли ответ,
Соавторами оставались.
               
СОВЕСТЛИВОСТЬ

 Построен дом, посажены деревья,
 И стали мужиками сыновья,
 Но  не приходит удовлетворенье
 От максимума меры бытия.

То самокритика, то самобичеванье,
То самоедство, то самопозор,
То самосуд, то самолинчеванье –
Нет самоосознанья до сих пор.

Пора понять: пришёл, так, значит,  надо,
Сказал ты слово, значит, быть тому,
Обидел вдруг, пусть не грызёт досада,
Всё сделано – и не плети кайму.

Но самый трудный тип для уговоров –
Это ты сам, ну, не уговоришь!
В шкафу пылится тот скелет позора,
На коего один лишь ты глядишь.

Конечно, снова совесть, долг и жалость,
Желанье вырвать руки и язык
Себе за то, что не простил ты шалость
И в разговоре перешёл на крик.

Мы нация извечно виноватых,
Мы племя, чья ответственность в крови.
И совестливость нас, отдельно взятых,
Она во всём: в труде, в быту, в любви.
               
ЕДИНСТВО И ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ

Блажен, кто верует, блажен, кто врёт,
Но счастливы при этом тот и тот.

Я не любила, а ты любил,
Но выбором доволен каждый был.

Один торгует, другой берёт,
Но каждый получает свой доход.

Один танцует, другой глядит,
Но об одном их сердце говорит.

Один скандалит, другой молчит,
Но гнев их одинаково кипит.

Вот этот учит, внимает тот,
Замри: процесс познания идёт.

И два притока одной реки –
Близки те, вроде, и далеки.
-  -  -  -  -  -  -  -  -  -  -  -  -  -
Такую в жизнь приносят сложность
С единством противоположность.               

ТРИКОЛОР

Была страна, как красный флаг:
Все одинаково бедны.
А кто не красный, тот наш враг,
Он выдворялся из страны.

Был с кем-то молот, с кем-то серп,
А с кем-то крупная звезда.
И всем казалось: Союз креп,
Но он растёкся, как вода.

Мы ж растеклись, как новый флаг,
На белых, синих, красных вмиг:
Вот с белой костью олигарх,
Предприниматель, кто достиг
Умом, обманом, грабежом
Вершин различных пирамид.
А этот с синеньким лицом
На службе до темна кипит.
И до получки, до синя
Он тянет бедный свой бюджет.               
А сколько тех, кто не линял,
Так и оставив красный цвет.
Их красен нос, красны глаза,
Краснеет новенький фингал:
Он мысль, что  нет пути назад,
Дешёвым красным обмывал.

Легко запомнить: белый цвет,
Он сверху, ясно, почему.
Наш синенький интеллигент
Зажат в срединке. Как ему?

А красный, нижний, это дно:
Бродяга, бомж, алкаш и вор.
Читатель, погляди в окно,
Там флаг и люди – триколор.

ЭЛЕГИЯ

Я поторопилась –
Ты не поспешил,
Так и не сложилась
Песня для души.
Я входила в юность –
Ты уж выходил,
Вот и не проснулись
Тёплые дожди.
Я взлетала к звёздам –
Ты был на земле,
Не сверкнула просто
Искра на золе.
Я внимала чувствам –
Разум слушал ты,
И возникла пустошь,
Где росли цветы.
Я не стала счастьем –
Ты судьбой не стал,
И звучит бесстрастный
Сумрачный финал.
Мы его всё чаще
Слышим в тишине,
В облаке летящем
Или в полусне.               

ПОДОБИЯ

Весна, как весна человека:
День длинный, короткие ночи.
И к юным, так было от века,
Рассвет приходил рано очень.
Зато день тянулся неспешно,
И стрелки часов замирали
До трели звонка и, конечно,
Когда час свидания ждали.

Зима, как пришедшая старость –
Семнадцать часов до рассвета.
Так днём не пугает усталость,
Как ночью страшит долгость эта.
Как сын там? – а только двенадцать.
Суставы болят – полвторого.
О, Господи, утра б дождаться,
Чтоб с кем перемолвиться словом.

Чего я хочу? Чтобы юность,
Как пору весны, мы любили.
Как зиму, чтоб старость и мудрость
Всегда и достойно ценили.

СТАРОСТЬ – ИСКУССТВО

Господи, ты что-то перепутал,
В августе послав сентябрь нам,
Или встречный план досрочно, круто
Ты в своей конторе выполнял.

Снова дождь. Наверно, кран открыл ты,
Но отвлёкся и забыл закрыть.
Слушай, это признак первый скрытый
Старости, склероза, может быть.

Кто-то мне кричит: «Не богохульствуй!»
Нет, не богохульствую совсем –
Я сочувствую. Быть стариком – искусство,
Синтетическое, с множеством проблем.

Крах глубоких чувств – ну, это драма,
Дыры в памяти – то комедийный жанр.
И одна в окошке панорама,
Кто же тот пейзаж изображал?

Эх, глазами взял бы всё и сделал,
Но трагедия – вот разворот не тот,
И старик глядится просто стелой,
Где работа жаркая идёт.

Он теперь, как архитектор, скульптор,
Памятники ставит по себе:
Внуку с пенсиона на компьютер,               
Сыну из заначки канапе.
Внучке сказку рассказал – запомнит,
Домик вот останется – займут.
В нём одном искусств народных корни,
А от них побеги вширь идут.

КРАСОТА

Кузнец Кузнецов раз мне вилы сковал.
Таких вил, наверно, никто не встречал:
Трезубец Нептуна изыскан не так,
Предмет немудреный, поди ж, в завитках.

Холодный, бездушный, казалось, металл
Тепло человеческих рук передал.
Мне ими приятно копать и метать,
Нам, людям, по жизни нужна красота.

Украсим квартиру, балкон, дом и двор,
Поставим роскошный, на зависть, забор
И примем каскад распрекрасных решений,
Но мне по душе красота отношений:
Межличностных, дружеских, родственных. Те
Откроют дорогу любой красоте.               

 К ВОПРОСУ О ВОСПИТАНИИ

Картошку копаю. Фи, - фыркните, - проза.
Ну, нет, не скажите, тут мысли, вопросы.
От лучшей картошки родились уроды.
Что – гены, земля или взбрыки погоды?

Свежа и упруга картошина-мама,
С ней рядом заморыш. Один. Охраняла
Мамаша свою красоту весь сезон.
Зачем? Для чего? С сыном брошены вон.

От этой – иссохшая шкурка осталась,
А сколько юнцов-молодцов вос-ПИТАЛОСЬ!

Семянка прикрыла ребёнка собой,
А там, где прикрыла, бочок-то гнилой.
Смотрю: ой, наверно, я зря опекала:
С гнильцой получился. Да знать бы сначала!

А вы не заметили, люди, людского
В картофельной жизни? Намёка простого?

      ОТ и ДО
Вошедшее в моду клише «от» и «до»
Истории, в общем, известно давно:
«От альфы к омеге», «от А и до Я»,
«От моря до моря» - Россия моя,
«От края до края» - так песня лилась,
«От пункта до пункта» дорога велась.

И в каждом – движение вверх и вперёд,
Но часто движенье по кругу идёт:
От стенки до стенки в пространстве квартир
От пьянки до пьянки сужается мир,
От кражи до кражи наполнен карман,
От дозы до дозы живёт наркоман.
От корки до корки прочитана жизнь,
И ты в хороводе со смертью. Держись.

НЕВЕСТКИ

Вы мне дочки не по крови, а по духу,
По фамилии, по внучкам и по внуку.
Вы как рук моих там, где-то, продолженье,
Сыновьям моим земное притяженье.

И всем лучшим в моих детях, знаю точно,
Я обязана ни мне, ни им – вам, дочки.
Если есть какое высшее начало,
Пусть хранит оно от бед вас, от печалей,
Чтобы эти гименеевы оковы
Были в радость моим детям непутёвым.               

ЖЕНИХ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Мне навстречу волочится старец –
Взгляд потухший и зеркало темени.
Боже мой, это бывший красавец,
Жених нашего времени.

Где по жизни рассеял он гордость,
Взгляд орлиный и стать вождя племени?
На каких поворотах сбил скорость
Жених нашего времени?

Нет, конечно, не всяк так запущен,
Есть и те, у кого нога в стремени,
Не один популярен, раскручен
Жених нашего времени.

Мы следим за их ростом по теле,
Видим: твёрдо, весомо их мнение.
Только в памяти там он, в апреле,
Жених нашего времени.

Я в средине: не в славе, не в саже,
И по весям душевные демоны.
Утром тени, помада. Что скажет
Жених нашего времени?               

БЕРЕГИНЯ

Берегиня, береги
Двор, очаг, посевы, кров,
Если можешь, не беги,
Оставляя здесь любовь.

Берегиня, береги
Радость, счастье, мир, покой,
Пусть беснуются враги,
Ты их козням вход закрой.

Берегиня, береги
Сына, мужа, дочь – семью,
Ты всё можешь, помоги
Души их согреть от вьюг.

Сильный, мудрый, добрый, ты –
Тот, чьи ждёт она шаги,
От измен, бед, пустоты
Берегиню береги.               

КАК УЧИТЕЛЬНИЦУ ЗВАТЬ

Вот и школьник. Первый раз
Он шагает в первый класс,
Начиная постигать,
Как учительницу звать.

Дни мелькнули. Ученик
Носит званье «выпускник»,
Начиная забывать,
Как учительницу звать.

А потом приходит год,
Сына в школу он ведёт,
Снова надо вспоминать,
Как учительницу звать.

Сын закончил курс. Ура!
С плеч скатилась бед гора.
Теперь можно и не знать,
 Как учительницу звать.

Очень хочется, чтоб внук
Здесь же грыз гранит наук,
Чтоб дед внуку мог сказать,
Как учительницу звать.               

ЛЕКСИКА

Дорогие мои юные друзья,
В вашу лексику легко ВЪЕЗЖАЮ я:
На мне ШУЗЫ и, по-вашему, ПРИКИД,
КРУТО, КЛЁВО восхищенье говорит.

Англо-зековский лихой неологизм
Мне понятен. А как вам мой архаизм?
Слово ПЯЛА вам известно, может быть?
Нет? Ну вот, а мне на них пришлось СТЕЖИТЬ
Одеяла и настенные ковры.
А о чём ЧЕЛНОК вам слово говорит?

«Ха, - ответите, - то рыночный торгаш».
Вот и нет, словесный лёгок ваш багаж.
С ним и с БЁРДОМ в подростковые деньки
Я сидела и ТКАЛА ПОЛОВИКИ.

«Ну, - вы скажете, - ты, тётка, динозавр,
Зачем ткать, стежить, на это есть базар».
Да. Но скоро, русский люд, придётся вам
Слово русское искать по словарям.

ВИДИМ

Непривычное в привычном,
Необычное в обычном,
Непристойное в пристойном,
Недостойное в достойном,
Некрасивое в красивом,
Несчастливое в счастливом,
Неспокойное в спокойном,
Незастойное в застойном,
Неразумное в разумном,
Небезумное в безумном,
Нетипичное в типичном,
Неприличное в приличном,
Неготовое в готовом,
Нетолковое в толковом,
Нерешённое в решённом,
Непрощённое в прощённом,
Незапретное в запретном,
Незаметное в заметном.

От того, ЧТО видишь чаще,
Счастлив ты или несчастлив.               

ГЛАЗА

Глядим мы в руки: что несёт,
Посмотрим в спину: где живёт,
Заметим справа, с кем идёт,
Увидим слева: кто ведёт,
Глядим в упор, во что одет,
Во что обут, рассмотрим вслед.

Мы только не глядим в глаза,
Что  в них: вопрос, ответ, слеза,
Что там, в душе: забота, боль,
Тревога, торжество, любовь.

От невниманья, суеты,
От разговоров пустоты,
Когда ложь НУЖНО БЫ сказать,
Людские стали лгать глаза.

Век ледниковый в нас вошёл-
Глаза теряют связь с душой.

ЦЕНТР ВРАЩЕНИЯ

Ну вот, ещё один торговый центр.
Торговых точек множество вокруг.
Мой город небольшой – торговый сектор,
А вся страна – большой торговый круг.

И мы на нём, как на гончарном круге
Ком глины под умелою рукой,
Все: покупатели, торговцы и ворюги –
Вращаемся на скорости земной.

Как быстро центр вращения сменился,
А были – школа, фабрика, завод.
Ну, слава те, торговый центр открылся –
Теперь народ богаче заживёт.

ВКУС ЖИЗНИ

Горькая жизнь – горькая,
Хуже нет.
Сладкая жизнь – приторна,
Как шербет.
Пресная жизнь – скучная,
Хуже нет.
Жизнь с кислинкой,
Кажется, лучше всех.

Только концентрации
Где рецепт?
Перекислил, сжёг жизнь свою –
Жизни нет.               

ПРЕДЕЛЬНО ПРОСТО

Предельно просто: звуковые колебанья
С определённою длиной и высотой,
Но льётся музыка, небесное созданье,
Порхая птицей между явью и мечтой.

Предельно просто: чуть мелодии, чуть текста,
Чуть перехваченные мыслью меж собой,
Замрите, люди, это зазвучала песня,
Войдя в сердца блестящей солнечной волной.

Предельно просто: вот баян, меха и кнопки,
Берёшь то белые, то чёрные, то три,
Но как податливы становятся и кротки
Все чувства, что теснятся там, внутри.

Предельно просто: взяв дыхание, запели,
Но,  Боже мой, что звуки сделали с людьми:
Вернулись к ним на лица, в души те апрели,
В которых где-то были счастливы они.


РАЗОЧАРОВАНЬЕ

Офис. Скука и рутина.
Сигаретный дым. Тоска.
Институт другой картиной
В специальность привлекал.

Карбюратор. Скаты. Масло.
Дорожающий бензин.
Покупал, казалось, счастье –
Сто проблем себе купил.

Ссуда. Долг. Опять без денег.
День грядёт платить кредит.
Новоселье в этих стенах
Было радостью двоих.

Бигуди. Халат и тапки.
Лень. Борщ. Кухня и скандал.
А когда любил и сватал,
Не такую представлял.

Преферанс. Диван. Газета.
Телевизор. «Да» и «нет».
А ведь был милее света,
Милей жизни, что там свет!

Ночь без сна. Плач. Сопли. Кашель.
Мишки. Куклы. Всё вверх дном.
А недавно думал каждый:               
«Вот родится – заживём».

То ли жизнь всё в наказанье
Ставит на голову с ног?
В русле разочарованья
Катит жизненный поток.


«ПОЭТКА»

В шестом классе сосед мой по парте Шашков,
Юморной, зубоскалистый малый,
Знал про авторство трёх стенгазетных стихов
И «поэткой» меня называл он.

Я не знаю, где он, я не знаю, что с ним,
Юморит ли ещё этот парень,
Только будто когда-то судьбой наделил
И тавро на ней крепко поставил.

«Поэтесса» - не смотрится рядом со мной,
Это чопорно, громко, элитно.
По манере письма, грубовато-земной,
Я поэтка, и пусть несолидно!

БОЛЬ
        Памяти погибшего в 1942 году дяди,
        Старовойтова Петра Егоровича

Я не знаю, как сказать про боль,
Не в одной семье она, наверно:
Парни, не познавшие любовь,
Не пришли из боя или плена.

И не приросла цветами ветвь
Генеалогического древа:
Не отец, не прадед и не дед,
Лишь на фотографии он слева.

Схема родословной – мне опять
Не моей войны напоминанье.
Ах, каким бы мужем мог он стать
И каких вершин достиг бы знаний!

А сейчас на схеме круговой
 Сектор ширится пустой и скорбный.
Двое помнят в свете: был такой,
Работящий, ласковый и скромный.
Да вот в «Книге Памяти» строка:
Год рожденья, смерти и три слова,               
Где призвали воина-стрелка,
Где расстался с жизнью он суровой.

Как, мальчишки, вас сберечь, обнять,
Как вы сами жить должны умело,
Чтобы веткою сухой не стать
Генеалогического древа.

О СВЯТОМ С САРКАЗМОМ

Родина-мать, как тебя мы любили,
И как заботлива к нам ты была,
 Как вы с отцом-коммунизмом  следили,
Чтоб ни одна вкривь судьба не пошла.

Но наступила пора катаклизмов,
Папа заботливый с миром почил,
Спуталась Родина с капитализмом,
Импортный отчим нас всех изменил.

Родина-мать, мы теперь как сироты,
Кто-то вскарабкался, кто не доплыл,
А у тебя с новым мужем заботы,
Как бы не бросил и не разлюбил.

Мы понимаем, отцу не подняться,
Отчима цель – лишь богатство нажить,
Ты нарожаешь сестёр нам и братцев.
Будут они тебя так же любить?               

«МОЁ»

Каким, должно, был человек счастливым
В пещере, первобытный и нагой:
Не рвал он сердце поводом строптивым
В отсутствии «мои», «моё» и «мой».

Лежали шкуры общие и жёны,
Котёл для всех наполнен или пуст,
И бегал неизвестно чей ребёнок,
И был на всех один ветвистый куст.

Теперь: моя квартира – обставляйся,
Моя одежда – опасайся краж,
Мой сын – и в люди вывести старайся,
Моё авто – замок, сигнал, гараж.

Мой кабинет – стучись, входя с докладом,
На даче – это только мой сортир,
Моя жена – и не касайся взглядом,
И дверь покрепче в мой диванный мир.

Но в эту дверь – мои инсульт с инфарктом
И мысль – кто бы чего бы не украл.
Так, наконец, становится понятным:
МОЁ несёт мне скорбный мой финал.    

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Идёт гражданская война
Через сто лет после Гражданской,
Не всенародная она,
Не с политической окраской -
На почве пьянки, наркоты,
Решая соцвопрос квартирный,
Калечат сыновей отцы,
И брату брат стреляет в спину.

Бьёт гражданина гражданин
За просто так, со зла и гнева.
Всё меньше по стране мужчин:
Уходят в мир иной. Проблема.

Не «пуля-дура», рикошет
Или там невзначай, случайно –
Намеренно приносят смерть
Жене и детям, явно, тайно.

Россия, ты сошла с ума,
С разрухой зло тобою правит.
Идёт гражданская война.
Кто перемирие объявит?               

ИЗБЫТКИ

Как много стало боли
Душевной и телесной!
Как сердце бьётся! Что ли
Ему там, слева, тесно?

Смотрю, живём мы зыбко,
Не мягко и не сладко.
Всё это от избытков,
А не от недостатков.

Встреч, дум и впечатлений
За жизнь так много было,
Что лава настроений,
Излившись, поостыла.

Опять режим постельный?
Вот подсказал анализ:
Когда-то переели,
Теперь зашлаковались.

Бессонница достала?               
А ты раскинь умишком:
Треть жизни мы проспали,
Конечно, это слишком.

Усталости избыток?
Роднее нет дивана?
Так был когда-то прыток,
На всё тебя хватало.

А как обиды чаша
 Переполняться стала!
Любая мелочь наша
Доводит до скандала.

У памяти на полках
Лиц, дел нагроможденье.
Копаться надо долго,
Чтоб вспомнить факт, мгновенье.

Зато любви хватает
Друзьям, родным, знакомым,
Она переполняет,
 И в этом нет плохого.



ЖЕНЩИНА ВТОРИЧНА

Ссылаться нам на «Библию»
Стало вдруг приличным.
Суть я констатирую:
Женщина вторична.
Помните там – из ребра,
Поймана с поличным,
Всех начало бед она,
Потому – вторична.

И теперь хоть нравится
Умный, симпатичный,
Жди, когда оглянется:
Женщина вторична.
Оглянулся, стал судьбой,
Но в семье обычно
Вся, как эхо за спиной,
Женщина вторична.

Ну, уж нет! И всё на кон –
Я персона, личность,
Мне не нравится закон –
Женщина вторична.               
И, взвалив всё на себя:
Бизнес, дом – отлично –
Стирку, кухню и ребят –
Покажу «вторична»!

Власть, ответственности воз,
Срыв, ноль-три, больничка.
И зачем мне, вот вопрос,
То, что я первична?

ОШИБКИ

Когда ушли мы от природы в города,
Способность потеряли мы предвидеть,
Предчувствовать стихии всплеск, удар,
Нашли ошибок горькую обитель.

Когда исчез наш главный страх – за жизнь,
И ум стал только для обмана гибок,
Живём мы, зацепившись за карниз
Больших и малых жизненных ошибок.

Идём слепцами, без поводыря,
Без интуиции, не видя дальше носа,
За нами остаётся пышный ряд
Проступков, недомолвок и вопросов.

Ошибок тянется за нами тяжкий шлейф,
То в стиле брейк, то в переливах вальса.
И, с высоты всё поле оглядев,
Поймёшь, что ты не жил, а ошибался.
               
СХВАТКА ТИТАНОВ

К просторам Байкала
Бог зиму принёс.
Сошлись два титана –
Байкал и Мороз.

Байкал непреклонен –
Поди, заморозь,
Волной стужу колет
Зелёный колосс.

Мороз тайно, ночью
Схватил берега,
Рассыпала клочья
Седая шуга.

Трескун мелководье
В броню заковал.
Бьясь грудью, отходит
Могучий Байкал.

Он сдал забереги
И каменный мол.
Торжественным снегом
Мороз их замёл.

Полгода в осаде
Грохочущий вал.
«Но больше ни пяди!» -               
Решает Байкал.

Наступит весна,
Он себе всё вернёт.
Любая война –
Суть победы приход.

От веку захватчик
Побед не ковал.
Мороз приходящий,
Но вечен Байкал.


ПОГОВОРИ СО МНОЙ, СЕСТРА

Поговори со мной, сестра,
Про всё: про беды и победы,
Что сеять что-то там пора,
Про вторник, пятницу и среду.

Меж нами уж не десять лет,
И я кажусь себе не старшей:
Порой ты дашь мудрей совет,
Решив на «раз» проблемы наши.

Поговори со мной, сестра,
О том, что только мы и знаем:
Про маму и про трактора,
Что та в войну водила с мая.

Хоть мало помнит кто отца,
Его награды боевые,
Но мы – хранители лица,
Поступков, взглядов, дел отныне.

Поговори со мной, сестра,
О том, что было, есть и будет,
Пусть дел сегодняшних гора
Нам нашу память не остудит.

Пусть бьются, как в печи огонь,
Минувших лет воспоминанья,               
Ты только протяни ладонь,
Дотронешься до осознанья,
До осознания того,
Что  мы с тобой не просто люди –
Связующее мы звено
Истории, забот и судеб.

НЕПЫЛЬНАЯ РАБОТА

В далёком-далёком году моя мама,
В познании разных профессий не сильная,
Сказала бесхитростно, искренно, прямо:
«Иди в педагоги, работа непыльная».

Свои неуменье, несдержанность, робость
Не раз поливала слезами обильно я,
Не раз мне казалось, что падаю в пропасть,
Над бездной держала работа непыльная.

Уж взрослые дети, пришли в школу внуки
Тех первых ребят, что когда-то учила я,
Пора прекратить эти творчества муки,
Но в поиске держит работа непыльная.

Талантливых жаль, кто расстался со школой,
Не выдержал скачки, рутины, бессилия,
Украсил собой учрежденье другое,
То место заняв, где работа непыльная.    

               

НЕ УМЕЮ

Не умею стрелять
Глазами и из ружей,
Не умею стоять
Без движения на стуже.

Не умею я стричь
Овечек и купоны,
Не умею острить,
Когда не по сезону.

Не умею я мстить,
Бог с ними, пусть жируют,
Не умею речь лить
Подолгу и впустую.

Не умею плести
Макраме из ниток, слухов,
Не умею грести
«Спроть течения: нет духу.

Не умею другим
Ставить сети и подножки.
Неумеху простим,
Раз уж этого не может?

АЛЬТЕРНАТИВА

Мы вечно у развилки
Дорог разно-счастливых.
От глупых до великих –
У всех альтернатива.

Какая всё ж удача,
Что мы явились миру,
Могла ведь мать иначе
Решить альтернативу.

В какой водили садик,
В какую школу шли мы,
Всё дело выбор ладил,
Во всём альтернатива.

Что делать после школы –
Ах, сколько мнений было!
В тот год гремели споры,
Вот где альтернатива!

Жениться – не жениться,
Быть с умной ли – с красивой.
Напиться – не напиться –
Опять альтернатива.

Из сёл, станиц и станций,
Не важно, кто вы, чьи вы,
Должны людьми остаться,
Тут нет альтернативы.      

МОИ ГОДА

Я очень сомневаюсь в правоте
Слов, прозвучавших в песне беспристрастной,
Что Кикабидзе спел по простоте:
«Мои года – моё богатство».

Просёлков, улиц, тропок за спиной
Так много, ко мне добрых или строгих,
Они мне открывали мир большой.
Мои года – мои дороги.

А сколько было встречено людей,
Смешливых, грустных и живых когда-то,
Их нет, и мир становится бедней.
Мои года – мои утраты.

А я – ещё я здесь, ещё жива,
Ещё от жизни не прошу подачки,
Но хлёстко бьют в извилины слова:
Мои года – мои болячки.

Такой биологический я вид,
Донёсший назначение до точки,
Вокруг моя мне поросль шумит,
Мои года – мои росточки.


«И ЭТО ПРОЙДЁТ»
  (из мифа)

И правда, всё проходит:
И беды, и печали,
И радость на заходе
Другая, чем вначале.

И песни изначально
Приемлются острее,
И чей-то взгляд прощальный
Устанет мёрзнуть в теле.

Пройдёт дурная слава,
И добрая оставит,
И вырастет отава
Где мы скосили траву.

И станет сказкой драма,
Где зло за всё ответит,
Ты выйдешь из тумана
Однажды на рассвете.

От жизни аппликаций
Захлопнут страсти дверцы,
Потери притупятся,
Оставив шрамы сердцу.               

P. S.

Нет, на оригинальность я не претендую,
И думаю, что смог бы каждый так:
Как интонацию, взяв мысль одну шальную,
Развить её в размере, с рифмой, в такт.

Не думаю, что лишь ко мне, однажды,
Впервые в мире тема подошла,
Могла к другому поселиться так же,
Могла не одного свести с ума.

И если я понять способна юмор,
Дойти до слёз от песен, от стихов,
Есть автор, что пронзительней придумал,
Очаровательней моих суконных слов.

«Нет, я – не Байрон», - Лермонтов воскликнул.
А я не Лермонтов, не Пушкин и не Блок.
К тебе, читатель, обращусь, как к лику,
Пойми меня, сегодня ты мой бог.