СЕСТРЁНКА
А девочка в ожидании снова приклеивалась к дивану. И снова всё летело кувырком и не сбывалось. «Я ещё подожду. Подожду до завтра», – успокаивала она себя.
И зачем ей нужна была эта история, которую она знала наизусть? Чтобы лишний раз поплакать, уткнувшись лбом в угол, и испытать радость за другую девочку, так похожую на неё? Не важно, да и вопросов таких она себе не задавала. Слишком большие вопросы для небольшого человечка.
Иногда, редко-редко, но иногда, в передаче «Спокойной ночи, малыши!» показывали мультфильм почти про неё.
… Про то, как жила-была одна девочка совсем одна. Нет. Жила-была совсем одна одна девочка. Нет, вот так: совсем одна жила-была одна девочка. То есть жила она, конечно, с мамой. Но мама была страшно занята. Поэтому девочка жила совсем одна.
Она любила смотреть в окно. Но даже тогда, когда она смотрела в окно, ей было грустно. Потому что во дворе гуляли дети, и у каждого, у каждого была… собака. И больше всего на свете девочке хотелось иметь собаку. А маме больше всего на свете не хотелось иметь собаку. Поэтому у девочки собаки не было.
Она целыми днями сидела у окна и вздыхала. Но тут происходило чудо (оно всегда происходит, когда очень хочется): девочкина варежка вдруг превращалась в щенка! Весёлого, ласкового, верного! Щенок умел делать всё: лаять, давать лапу, гоняться за кошкой. Он быстрее всех знакомых собак мог отыскать палку и почти принести её своей хозяйке…
И это ПОЧТИ всегда доводило девочку до слёз…
Вот он мчится, мчится, такой быстрый, такой проворный! И через секунду выиграет приз…
Дальше она смотреть уже не могла, иначе бы у неё просто разорвалось сердце. Она забивалась в дальний угол комнаты, откуда не был виден телевизор, и рыдала. Но рыдать нужно было беззвучно, не то бы её услышали взрослые в соседней комнате. И она рыдала беззвучно…
Девочка знала, что сейчас щенок висит, зацепившись хвостиком за гвоздик. А вот сейчас его уже нет: он снова превратился в красную варежку с тремя квадратиками. И всё это только выдумка. А настоящего щенка и не было! Девочка сама себе его выдумала. И от этой мысли прибавлялась ещё пара горьких ручьёв. Рыдающая в углу девочка очень понимала ту, другую: она тоже часто себе кого-нибудь выдумывала – щенков, котят, попугайчиков, черепашек, рыбок.
А однажды она не удержалась и принесла в дом головастиков, лягушат и улиток, тайно поселив эту весёлую компанию в стеклянной банке под собственной кроватью. Всё было продумано до мелочей: дом устроен, быт налажен. Вода, трава, камушки, ракушки – и вся эта красота прикрыта марлечкой, а не какой-то коварной пластмассовой крышкой, под которой бы все умерли. А так все остались живы… до тех самых пор, пока мама во время очередной уборки не вытащила новосёлов из-под кровати, после чего те тихо и безропотно разбрелись по своим прежним квартиркам. И чего только не сделаешь от безысходности…
А потом слёзы понемногу высыхали, всхлипывания почти затихали. Потому что на экране снова происходило чудо: мама той девочки почему-то понимала, что каждому ребёнку нужна собака и каждой собаке нужен друг. Мама чуть всхлипывающей девочки это понимать отказывалась. И девочка это знала. И никого никогда не просила: ни сестру, ни брата, ни щенка, ни котёнка, ни попугайчика, ни черепашку, ни рыбок… Но желание прикасаться к любимому, живому и тёплому не проходило…
И снова после грозового ливня выглядывала улыбка. И было ясно и хорошо. И можно было порадоваться за свою телевизионную сестрёнку.