Ночные синь и золото над Темзой благородной
В гармонии сменились светло-серым.
Баржа груженая душистым свежим сеном
Спустилась по воде дрожащей и холодной.
Тумана желтая вуаль на Темзу пала,
Стены домов смешались в свете бледном.
Тенями полнился весь город предрассветный.
И высился над ним пузырь Святого Павла.
Но тут на улицах раздался лязг несмелый-
Катились по камням колеса колымаг.
Проснулся город, сгинул полумрак,
И птица ,воспарив над крышей, вдруг запела.
И женщина под фонарем , разлив питьё,
В лучах прозрачна, как на акварели.
Пусть жаркой страстью её губы пламенели,
Но сердце камнем холодило грудь её.
Impression du Matin
The Thames nocturne of blue and gold
Changed to a harmony in grey;
A barge with ochre-coloured hay
Dropt from the wharf: and chill and cold
The yellow fog came creeping down
The bridges, till the houses' walls
Seemed changed to shadows, and St. Paul's
Loomed like a bubble o'er the town.
Then suddenly arose the clang
Of waking life; the streets were stirred
With country waggons; and a bird
Flew to the glistening roofs and sang.
But one pale woman all alone,
The daylight kissing her wan hair,
Loitered beneath the gas lamps' flare,
With lips of flame and heart of stone.