«Но если по дороге – куст
Встаёт, особенно – рябина…»
Марина Цветаева
Помню под подушкой
первую игрушку -
мягкий, как из ваты,
'урод головатый.
Помню, правда плохо,
свой анализ Коха -
фтивазид и лица
роменской больницы.
Помню три копейки,
лавочки-скамейки –
пацаны и девки,
жмурки-посиделки.
Помню: едет мальчик,
утлый чемоданчик,
общие вагоны,
мама - время оно.
…Помню куст рябины -
вещий стих Марины.
И не лезу в ровню,
потому что помню.
«Господи, сказал я по ошибке...»
Осип Мандельштам
— Господи, спасибо тебе трижды:
грешен и бездарен я, но всё ж,
знаю, что прощаешь и хранишь ты,
и не по заслугам воздаёшь.
Господи, даров твоих — в избытке,
освети же путь мой наперёд.
— Господи, — сказал Он по ошибке, —
что тебе еще недостаёт?
«Какая боль — искать потерянное слово...»
«...белеет совесть предо мной».
Осип Мандельштам
Какое счастье — поиск слов утратить.
И жить, как все. И чувствовать, как все.
И еле доползая до кровати,
себя не видеть прошлого во сне.
Но чем сдавить мне жилы в изголовье
чтоб не мычать, как тот глухонемой,
когда запёкшейся, обуглившейся кровью
чернеет совесть предо мной?
"Некуда жить, вот и думаешь в голову."
Андрей Платонов
ОДИНОЧЕСТВО
Дни короче. Длиннее ночи.
Грифель сточен карандаша.
Нарывает и кровоточит
одиночество – не душа.
Даже лучше, когда без отчества.
Снявши голову - по волосам
ведь не плачут. А одиночество –
это ты настоящий, сам.
Запятая ли, многоточие,
на меже ли, на рубеже –
скоморошество и прочее
не срабатывают уже.
Грош цена всем твоим пророчествам!
Мы с тобою, как Ян и Инь –
будь ты проклято одиночество.
Но хоть ты меня не покинь.
«Тот, кто вольно отчизну покинул
волен выть на вершинах о ней…»
Владимир Набоков
ОТЧИЗНЕ
Всё равно я вернусь, по-любому —
не живьём, так в истлевшем гробу.
Головой в твои ноги, как в омут,
брошусь с пр'оклятой метой во лбу.
Стопы как твои благоуханны,
у могилы на самом краю!
Помолчи надо мной, бездыханным,
за нелепую долю мою.
«Мело, мело по всей земле...»
Борис Пастернак
БЕЛОЕ
Мело по городу, мело
и над пробелами —
махало белое крыло
снегами спелыми.
Горел на кухне белым газ —
и грелось тело.
Свечи огарочек погас,
дымившись белым...
По всей земле и даже за
её пределами —
мело в открытые глаза
слезами белыми.
«...немую плоть предметов и явлений
одушевлял, даруя имена.»
Арсений Тарковский
1979 «ЗЕРКАЛО»
Мы не всматривались — вслушивались мы:
шёл за кадром голос Адоная.
...В богадельне переделкинской зимы
пил поэт, судьбину проклиная.
1989 ЦДЛ
Зал стоял и хлопал просветлённо,
через десять лицемерных лет.
Перед ним, коленопреклонённый,
плакал умирающий поэт.
"Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать."
«Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность».
Иосиф Бродский
Он ничего не выбирал —
ни век, ни кладбище, ни место,
ни эшафот, ни пьедестал,
ни мать, ни друга, ни невесту.
И не пришел он умирать
туда, где этого момента
так ждала в Питере кровать
и на Мосфильме кинолента.
И землю он не выбирал —
везде суглинок, в самом деле:
там, где на Мортон Стрит подвал
и где приют на Сан-Микеле.
Он просто вздрогнул и упал
на пол. На время. На чужбину.
...Держу в руке кусочек глины,
что в рот поэту не попал.
«В Рождество все немного волхвы.»
Иосиф Бродский
В Рождество все немного, увы,
не волхвы, а скорей — неофиты.
Целый год пролежавший забытым,
будоражит младенец умы.
Распахну занавески окна.
Подышу на озябшие пальцы -
натяну ими текст, как на пяльцы,
но не выверну тайну до дна.
Это что там восходит - звезда?!
Или это квартальный фонарик
мне в окошко летит, как комарик?
Не узнаю уже никогда.
Так чего же тогда в Рождество
каждый год я читаю поэта,
что-то знавшего точно про это
волшебство, торжество - Божество?
"Бог сохраняет всё; особенно - слова..."
Иосиф Бродский
ВЧЕРАШНИЙ
Я, помнится, стоял, прижавшись к нищете.
Мне помнится тогда и ты ко мне прижалась.
Плакучий чернотал, в юдоли и тщете,
указывал туда, где нарывала жалость.
Всю жертвенность её на что теперь менять?
Слова не возмещу о том, что я пропащий.
Бог сохраняет всё! - и сохранил меня.
Хожу теперь ищу - себя, как день вчерашний.
«Дотягну до краю...»
Васыль Стус
ПРИСВОЯТ ГЕРОЯ
Похоже, ведут тебя в рай под конвоем,
как в карцер. А пыток следы не видны
в стране, где поэту присвоят Героя
посмертно, как лётчику после войны.
Не знаю, не знаю... Я лишь припадаю
к родимой земле и троплю по крови
следов неостывших поэта - по краю:
призвания, памяти, смерти, любви.
«Уходящему — Синай, остающимся — Голгофа».
Борис Чичибабин
Он шел, задыхаясь, к вершине холма
и сердцебиенье сводило с ума,
и путались длинные полы пальто.
— За что? — он подумал. И вспомнил, за что.
Была неизвестная местность окрест
и тень самолёта нависла, как крест,
и с ним подымалась к вершине воочию.
— Куда, — вопрошал он, — ведёшь меня, Отче?
— Иди и не спрашивай. И не стенай.
Уже под ногами твоими Синай.
Иди и не падай, осталось немного:
готовся к Голгофе! — услышал он Бога.
«...Да ещё перепела с перепёлками.»
Владимир Высоцкий
ПЕРЕПЕЛА
Помню, в августовский зной
возвращались мы домой:
подошва хрустит стернёй —
просо ли?
Вдруг, как пчелы из дупла,
через шаг перепела —
вот удача привела,
перекосами!
Перепел летит вперёд.
Бьём навскидку мы и влёт.
Спаниель твой подберёт,
под берёзами.
...Без меня моё ружьё.
Недокошено жнивьё.
Непонятно, как живём.
Все — с вопросами.
Но какая бы ни шла
по моим следам молва —
всё шуршат перепела
под покосами.
«Пошли мне Господь второго...»
Андрей Вознесенский
ПРОЩАЙ, ПОЭТ
Прощай, поэт. Прости мою измену.
Не юн любовник, и шиповник спел.
У всех - шиповником исколотые вены.
Но на два голоса никто с тобой не спел.
Никто поэту не пошлёт второго —
каков удел, таков его итог.
А на второго - шпилят в Комарово
и в Переделкино бухие чёрт и бог.
«А напоследок я скажу...»
Белла Ахмадулина
НАВЕЧНО
У каждой эпохи кумиры и боги –
их правда, судьба и вина.
Приходят эпохи – уходят эпохи.
Помянем Эпоху – до дна!
Осталось немного у старого бога
печального в кубке вина.
У юного бога душистого грога
заздравная чаша полна.
Как в небо кометы, приходят поэты –
их лики, стихи, имена.
Уходят поэты по звёздному свету –
навечно, на все времена.
«О, моя родная родина!»
Юрий Влодов
ЛИСТИК
Позёмкой ранней запорошена,
берёза тайно у реки
мне сбросит листик обмороженный
с холодной ветки, как с руки.
Отжав чернила из смородины,
там где пригорок невысок,
пиши, моя родная родина,
моей рукой наискосок.
На обмороженном листочке,
по неизвестным адресам —
пиши, как будто эти строчки
я написал, и вправду, сам.
Стоит берёза, как провидица,
но не услышу я ответ —
когда нам выпадет увидеться.
А если нет? А если нет?
«Ну, пожалуйста, возьмите
сердце алое моё!»
Юрий Влодов
ЗА КАРТАВОГО !
Отгорело сердце маком,
вот и сам ты старый хрыч —
я завою, как собака,
и затявкаю, как сыч.
Овна знаком зодиака
обожженный, как кирпич —
я завою, как собака,
и затявкаю, как сыч.
Где нью-йоркская клоака
и дурной английский спич —
я завою, как собака,
и затявкаю, как сыч.
Возле мусорного бака —
полунищий, полубич —
я завою, как собака.
и затявкаю, как сыч.
Слышишь, признанный писака,
в морду книжками не тычь —
я завою, как собака,
и затявкаю, как сыч.
За картавого, однако,
выставляю магарыч!
И заплачу, как собака,
одичавшая, как сыч.
«А Бог уходит по лугам…»
«А Бог скрывается в траве…»
«Познай – где Бог, а где – туман…»
Юрий Влодов
ГДЕ БОГ
Бог не уходит по лугам.
И в травах Бога нет.
Но Бог всегда проходит там,
где проходил поэт.
Когда развеется туман,
поди познай ответ,
пойми где правда, где обман –
где Бог, а где поэт?
«Бачу я тебе в снах
У дiбровах зелених...»
Владимир Ивасюк
МАЛАЯ РОДИНА
...Сохранившийся плёс и причал переправы.
Я вернулся всерьёз — непрощенный, неправый.
Где гудел паровоз, увозивший из детства,
от забытых берёз принимаю наследство:
даже лист не сорву, не коснусь даже тени —
в молодую траву опущусь на колени.
Через лет перекос, через поле юдоли
я вернулся — до слёз обжигающей соли.
Заграничный каблук в ухо цокает гулко —
неестественный звук моего переулка.
Это родина — ты, как на скарб погорельца,
поразинула рты на меня, на пришельца.
По вине, по судьбе, по биению пульса —
я вернулся к тебе. И тобой захлебнулся.
«Есть родина, а большего не будет.»
Геннадий Русаков
НЕОПАЛИМАЯ БУЗИНА
Бел'ы соцветья бузины,
да только ягода черна...
Сула, окраина, Ромны -
неопалима бузина.
Неопалима бузина,
как неизбывны эти сны!
Смотрю на Hudson*, а видна
Сула. Окраина. Ромны.
*Hudson - английское произношение - "Х'адсон"; русское - "Гудз'он".
«Любая любовь, любая…»
Вероника Долина
Кассету не вынимаю
последние десять лет:
«Любая любовь, любая…» —
летит за автО вослед.
Забуду включить — бывает,
опомнюсь — чего-то нет.
«Любая любовь, любая…» —
твой дальний, слепящий свет.
"Хуже только любовь."
Наталья Романова
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ СОН
Я рвал стихи, не ощущая пульса,
в измене упрекая и вине.
Я бил тебя! — и в ужасе проснулся.
Ты плакала безудержно — во сне.
Чего же сон приходит этот разом,
когда прильнув к обоим перед сном —
любовь не заживает, как проказа,
и вспоминает сладко об ином?
"Мост отразился в зеркале воды.
И если посмотреть на это сбоку,
Подобие всевидящему оку
Образовали эти две среды."
Валерий Митрохин
Река текла по небу в облаках.
Я посмотрел на отраженье прямо:
по водам шла над облаками мама
с неведомым младенцем на руках.
«…плоть на лету превращается в дух…»
Ирина Евса
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Гитики все облажались твои.
Но ведь даёт же за что-то Господь:
плоть превращается в дух от любви —
дух от любви обращается в плоть.
«Октябрь уж на — пробел — таком исходе…»
Ирина Евса
Октябрь уж на — пробел — исходе. Осень
последних, как надежда, журавлей
с озябших рук пускает и возносит
под небеса. Всё б кончилось скорей:
и этот день, и эта ночь, и осень,
и эта жизнь — убогий Куршавел…
Но на крутом судьбы моей откосе,
застыла девочка, вся белая, как мел.
«...он высекал: пройдёт и это, но с вопросительным в конце».
Ирина Евса
«ГРУДИ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ»*
Я пропил Коктебель, проиграл Кара-Даг.
Но два смуглых холма на прибрежных ветрах,
эти груди призывные савской царицы –
генетический сон, продолжающий длиться.
Если в явь обратил для себя этот сон,
то, конечное, был не дурак Соломон.
Мне же - снятся холмы эти, жизнь напролёт.
Неужели когда-то «И это пройдёт»?
Я не знаю про что он писал на кольце –
может там многоточие в самом конце?
Но поэт разглядел вопросительный знак –
значит точно, что был Соломон не дурак!
* «Груди царицы савской» - наименование двух огромных холмов, расположенных в окрестностях Коктебеля.
« Мы – две заплутавшие в жизни вороны,
случайно столкнувшиеся в переулке.»
Елена Винокур
МЕЖДУ НАМИ
Меня стихами не зови,
когда леса распустят крону:
я тоже серая ворона —
плету гнездовия свои.
Когда унылая пора
и надвигается ненастье —
кому дано какое счастье —
я снова птица без крыла.
Когда весенние ручьи
и небо вымыто до сини,
как на Саврасова картине,
я — прилетевшие грачи.
Когда взлетают журавли
и машут серыми крылами —
я человек, но между нами
их крик от неба до земли.
«От того ли, мой друг, от того ли...
ты счастливый стоишь под дождём...»
Елена Винокур
ПО НЕВОЛЕ ЛЮБВИ
Оттого-то я здесь по неволе –
и обратно меня не зови –
дождь сжимаю в горсти, поневоле,
по желанной неволе любви.
Да была бы иная мне доля –
та, которую не обрести?
Перейду через поле юдоли
дождь стихов зажимая в горсти.
«феВраль»
Алежна
Сквозит из марта к «феВралю» –
всё шире щели.
На сквозняке не рассмотрю:
ню? Боттичелли?
Я лишь созвучия ловлю
твоей свирели,
где нота «смерть» и нота «лю» -
меня пригрели.
Но я не «сме» тебя «люблю» -
лишь еле-еле
слова губами шевелю,
что обомлели.
И весь, как крещенник, тону,
на самом деле,
всё ближе к небу – не ко дну,
в твоей купели.
«В улыбке человека скрыта величайшая божественная тайна...»
Алежна
Уму — искус, душе — отрада
и телу — пьяное вино.
Дай, Боже, хоть пустую радость,
когда мне полной не дано.
Пошли мне дар Твоей улыбки
ответным даром — «улыбать»!
Душа наивна, как улитка:
ей и улыбка — благодать.
«Жизнь – самогонка. Гони!»
Алежна
САМО ГОНКА
Прости, что пишу тебе слишком натужно
для смысла и правды, всерьёз говоря,
того, что и мне не особенно нужно,
подавно не нужно тебе — это я.
Ну, ладно — пишу. Но рука непослушна
и всё порывается выписать: «зря»,
а чертит какой-то квадрат и окружность —
враждебные знаки, всерьёз говоря.
Всерьёз говоря – их враждебность наружна:
ведь круг – это я, и квадрат – это я.
Прости что пишу. И забудь равнодушно,
но это — забота уже не моя.
«Рождена намедни осень
С криком стаи журавлиной.
Новорожденную гостью
Нарекаю
Осениной»
Алежна
УХОДИТ ОСЕНЬ
На сером небе не видно птицы.
В лесу, как будто в пустом вагоне.
И бесконечною вереницей
идут туманы на перегоне.
Никто не знает, что будет после.
Уходит осень в промокшем* платье.
И забирает одноголосьем
моё дыханье в свои объятья.
Листком осины, как глазом Шивы,
прилипшим между очей лосиных,
мне правит в текстах непостижимых,
как заклинанье произносимых.
...Уходит осень по перелескам.
Уходит молча. Совсем уходит.
И первый иней, как занавеска,
в окне. И в чувстве, на переходе...
*
«промокшее» платье осени – подарок Алежны
«В ноябре без О-се-нин-ки
Иноком зимы я стану…»
Алежна
ХЕЛЛОУИНСКИЙ РОМАНС
Маски и костюмы Хеллоуина
примеряет на прощанье эта осень
и стоит у дорогого магазина,
как бездомная, и милостыню просит.
Ей никто, конечно, не поверит
и в стаканчик разовый не бросит
даже цента из-за здешних суеверий,
потому что это ведьма, а не осень.
Остаётся брызнуть на запястья
терпкими, как прелый лист, духами
и с зимой уладить разногласья -
дамой в жемчуге под белыми мехами.
…Но, как пьяный, твоё имя произносит
побиравшийся с тобой у магазина,
потому что ты не ведьма и не осень,
и не инок – Осенина, Осенина!
«Я – веком утраченный звук.
Ни отзвука мне, ни ответа.»
Александр Смогул
ПОЭТ
Помню, пел он про «жилы быка»:
надрывая гитарные жилы,
сухожильная барда рука
гриф гитары за шею душила.
Помню, пьяный стоял человек,
непохожий совсем на поэта.
И горели костры до рассвета –
и уже не угаснут вовек.
...Когда глушит тщеславия гул,
а обида, как вамп, ненасытна –
открываю, читаю: Смогул....
И себя мне становится стыдно.
«Где нам расслышать за нашим криком
Бога живого крик?»
Зинаида Миркина
ГОСПОДЕН ПРИХОД
Безлюдная церковь - немой небосвод:
последний и вечный Господен приход.
Нога не ступает на этот порог,
где к душам взывает оставленный Бог.
Его мы не слышим. И я не пойму -
зачем обращаем молитвы к нему?