Сад расходящихся троп(ов)
А за окном темно, как за семью ночами — ночь, за стеклом –– стекло:
холодно, воландно, жуть, — слякоть лакая, воздух твердеет в лужах;
чувство такое, что время обратно в пространство перетекло,
и — лёд. Мой дольник не нужен, не сужен, не дружен и полупростужен.
И ты говоришь: остынь, ночереет, поздно, проходит время.
Я спрашиваю у времени –– оно говорит в ответ, что проходим мы,
остаются крупицы: дороти, баум, кэролл, алиса, эми
уайнхаус и т. д., и т. п., etc и ещё из второго подъезда хмырь,
что вбивается маркеса палой листвой, задвигается терпкой луной куинджи, курит
толстого, бухает на пару с бродским, глумится, крестится снизу вверх,
будто костюм надевает – голлума, гм, «человека разумного», нет-нет, да присунет дуре,
юродивой местной, варе, любви до полузакрытых век.
Я ему: — Почему? Сад — один, мы всего лишь расходимся в тропах.
Ведь все люди живут к истокам своим, как мчит к поездам вокзал.
А он, выпустив из себя кольцо толстого: дружище, попробуй не за тираж — за опыт,
а вообще-то, мне пофиг, остынь, не слушай, что я сказал...