В тишине у костра, после дня трудового,
Я сижу на бревне, и на пламя гляжу.
Вспоминаю ее, человека родного,
И о том, как любил, вам сейчас расскажу...
С нею ночи и дни проводил, словно в сказке!
От любви, сам не свой, задыхался, кричал...
А она, как всегда, молча строила глазки,
Поправляя свой шарф, чуть коснувшись плеча.
Я дарил ей цветы и конфеты в коробках.
Посвящал ей стихи, песни пел при луне.
И, хотя, сам себя я считаю не робким,
Но ее обнимать было боязно мне.
В час, когда наступал вечер полный желаний,
И вставала с постели небесной луна,
Я дрожал, как листок, от душевных терзаний,
Если вдруг на меня не смотрела она...
Глубина ее глаз будоражила душу,
Заставляя меня днем и ночью страдать.
Я готов был терпеть непреступности стужу,
Но в любви без взаимности нечего ждать...
Я любил, я страдал, и душа моя пела.
Рядом был с ней всегда, но как будто бы врозь.
И однажды, решившись, я высказал смело
Все, что думал о ней, вбив в судьбу свою гвоздь...
Я ушел от нее, поступив малодушно...
Но приятно вечерней порой вспоминать,
Глядя в пламя костра, когда грустно и скучно,
Как невинно хрупка ее женская стать...