Вслед белым стопам снегопада
дохнула и белая стужа,
и белые ветры натужно
свистели, и не было сладу
с погодою, белою грустью,
навеянной зимним ненастьем,
обнявшим наш город так властно,
что, мнилось: уже не отпустит.
На стёклах — следы поцелуев
и кисти январских морозов:
узор с ледяною мимозой
и птичьим изогнутым клювом…
Спасает от холода книга
взволнованных строчек поэта,
в которых и жаркое лето,
и звёздные, цвета индиго,
звенящие, южные ночи,
и шёпот морской Коктебеля,
а в окнах моих мир застелен
листами из снежных пророчеств.