В тоске и серости квартирной,
Где скорбно дым лампад застыл,
Он богу душу отдал мирно.
Осиротел его костыль.
Когда-то буйный, на скамейке
Лежал хозяин, тих и прост.
Два пятака прикрыли веки,
Как светлячки упавших звёзд.
И очи в хате пустоватой
Готова выплакать жена.
Но застелила уши ватой
Её супругу тишина.
И нет страшнее испытанья.
Нет безысходнее минут.
Её напрасные рыданья
Его не тронут, не вернут.
А рядом ни внучка, ни сына,
Кто мог утешить бы, любя.
Лишь в сундуке рулон сатина
На чёрный случай - для себя.
Его найдут чужие люди.
И уж недолго, видно, ждать.
Но кто вот так же скорбно будет
Её к усопшим провожать?
Кто справит весь обряд по-чести,
По-христиански, по-людски?..
Уж умереть бы с мужем вместе,
А не сжимать в беде виски.
И если путь свой подытожить -
В нём буйство мужа - пустяки.
Не обойдён был богом всё же,
Хоть и остался без ноги.
Любое дело ладил споро
И мастерком, и топором.
Знавали дядюшку Егора.
Придут почтить в день похорон.
И всё ж...За что такая пытка?
За что судьбина к ней так зла,
Коль жизнь бессмысленна, как нитка,
Когда утеряна игла?..