Не спешите, нет.
Не выключайте свет.
Не задувайте оплывшую за ночь свечу.
Мало ли чего я хочу? Промолчу.
И ты помолчи, дорогой мой брат.
Я век жду рассвета, но всё закат и закат.
И не факт, что за ночью всегда приходит рассвет.
Но не верь говорящим, что рассвета не будет, и нет.
Но не верь говорящим, что рассвета не будет, и нет!
Мы разогревали Землю
от Луны через увеличительное стекло.
И нам на время казалось,
что вернулись свет и тепло.
А над остывшей Землёю,
над лесами и пятнами заиндевевших полян
вновь клубился туман.
Вновь клубился и бился о горизонты туман.
Мы любили женщин,
а они бесконечною ночью любили нас.
Наши дети ждали рассвета,
как и внуки ожидают сейчас.
Но не пробил час.
Но не пробил рассвета час.
Год за годом – нет,
и, быть может, рассвет – не для нас.
А друзья уходили
в ночной морозный туман:
одни говорили, – в новую жизнь,
другие твердили, что это обмен на обман.
Я же думал, что знаю,
но я никого не учу.
Прочитаю молитву мысленно,
а вслух – промолчу, промолчу.
Почему-то страдаю,
вспоминая, кто и что не дожИл,
кто любимым не был
и кто никого не любил.
Вспоминаю тех, кто обманывал
и тех, кто обманут был.
Вспоминаю тех, кто был бит и убит
и тех, кто их бил и убил.
Я намерен жить изо всех оставшихся сил.
Я считаю, что каждый рождённый, – навеки жив.
Я не прожил того, что нужно,
и не понял всего сполна.
Я подумал вдруг, что у Земли
есть и солнечная сторона.
Вижу – внуки бегут и кричат:
«Погляди-ка, дед!
Это рассвет?
Ведь это тот самый рассвет?».
А я отвечаю: «Это гало. Это гало вокруг Луны.
Рассвет, похоже, люди встречают с другой стороны».
И внуки кивнули, и внуки пошли вперёд.
А за внуками – дети,
а за ними и весь народ.
Боже правый! Они ведь правы,
а я – урод.
Столько жил – и не понял,
что тьму переходят вброд.
Столько жил – и не понял,
что в темени нечего ждать.
Столько жил – и не понял, что нужно
быстрее вставать и шагать!
Осыпалось дыхание
искрами в лютый мороз.
Мне сугробы казались
садом из белых роз.
Я в дороге не спал,
я в дороге продрог и устал,
но от топота тысячи ног
не отстал, не отстал, не отстал.
Был я, видимо, зол и свиреп,
был я стар и нелеп.
И однажды я понял,
что бесповоротно ослеп.
И тогда, и тогда
после серого сумрака лет,
я услышал: «Эй, дед!
Посмотри, посмотри на рассвет!
Что ж ты плачешь?
Ведь ты этот путь указал!».
«Я от радости плачу.
Мой смех по дороге отстал»…
© Вит. Чел.