Прорывались неба своды,
оголив дождя волну.
И несли громоотводы
боль сквозь позднюю весну.
Я за строчкой, что кулема,
скрылся в комнате пустой, –
где писать?.. присев от грома,
домик трясся как живой...
Но гроза, не в силах сдюжить,
порастратилась сама.
Отражаясь в светлой луже,
покачнулись всласть дома.
С ведром все и ошалели
и, озон в себя впитав,
позабавиться приспели,
прыть иную показав.
И совсем уж в новой теме, –
две коровки у плетня
вымени сосками всеми
привлекать пришли меня.
И забытый кобелина,
всех собачьих склок герой,
сжался комом возле тына
у тропинки полевой.
И поэт с небес спустился,
скомкав рукопись не раз…
И народ зашевелился,
славя новых баек час.
Ну, а я – сбегаю смело
от затеи роковой:
вдоль лужайки ошалело
Борька бык летит стрелой...