Люблю бессмысленного Баха,
его сочащуюся кровь.
Мне плохо, и пишу я плохо,
но этот день живу без страха –
и это жизнь чертополоха,
и с ним рифмуется любовь.
С ним сочетается любая
душа, но звук пересыхает.
Не шевелить во сне губами,
не говорить ни с кем стихами.
Заброшен сад, зарос осотом
и мокрецом, повсюду плети
вьюна, и клевер стал азотом.
О флора, ничего не надо
от пёстрой памяти о лете,
когда ты заросли, засада,
полуденного сна зевота,
преображение, беседа,
никак не хватятся кого-то,
зелёное крыло пригляда,
беда, не бойся, непоседа.
Забвение – твоя забота,
о флора, музыка сонорных,
крапива речи, повилика,
забудь меня в своих просторных
и белых яблонях безликих,
оставь меня у края лета
в густо-зелёной тьме травы,
среди смыкающихся веток
и вздрагивающей листвы.
Я ничего не помню, полно
терзать меня, высокий звук,
достаньте сердце, сердцу больно,
а как цветёт забытый лук,
так только звёзды, только астры,
так только молнии, когда
они белее алебастра –
сквозь толщу воздуха и льда.
Зеленоватый свет подводный
или иной, лиловый, но
он иногда совсем холодный,
и всё равно, и всё равно...