Даже имя твоё неизвестно,
Никаких позывных, только место,
В плащ-палатке, в землянке, в окопе ...
Только помнят ли это в Европе?!
Может это простая ошибка,
Перед боем на фото улыбка,
И всего пара строк, до атаки,
На клочке отсыревшей бумаги.
Да с бойцами у тридцать четвёрки
Разговор под затяжку махорки,
Кто, откуда, какими судьбами?
Да ведь разве расскажешь словами.
Ведь по сути какому бедняге
Нужен свод запятых на бумаге
Аттестата, диплома, повестки,
Если враг под Москвой в перелеске.
Если в марше идёт вдоль забора
Группы "Центр" озверевшая свора,
И на белой стене колокольни
Чёрный крест из глубин преисподней.
Погибать под огнём пулемёта?!
На войне — это просто работа,
Что-то вроде короткой отметки,
"Не вернулся вчера из разведки" ...
Даже страшно представить такое,
Но бумага всё стерпит, порою
Оставляя, как след от воронки
В душах близких слова похоронки.
Но бывает намного страшнее!
Плоть и кровь, разметав по траншее,
Смерть бросает солдата в болото,
Накрывая огнём миномета.
И от мужа, отца или деда,
Ни пол строчки, ни слова, ни следа,
Не одной запятой, ... даже точки,
Для сынишки и маленькой дочки.
Даже имя твоё неизвестно,
Только горсточка праха и место ...
Чтобы помнили Брест и Освенцим,
Светит вечным огнём твоё сердце!
Моему деду, сибиряку, Пучкову Николаю, без вести пропавшему в боях за Москву весной 1942 г., посвящается.