У него в волосах серебро.
Еле видно случайному взгляду.
Я его рисовал, но дрожало перо, и с ладонями не было сладу;
Я в толпе, в переходах, в тоннелях метро его встретить, бывало, мечтал,
И пытался опять рисовать - но перо не касалось пустого листа.
Пристрастился курить, ненадолго бросал, и, впадая в бессмысленный раж,
Рисовал его снова, но не узнавал - и отбрасывал прочь карандаш.
Воздух плавил пронзительный, острый мороз – а я к ночи домой приходил,
И хватался за кисть, и садился за холст… только масло зазря изводил.
Я клянусь, что глаза его – капли чернил, его руки – слоновая кость,
Его голос царапает, ранит насквозь – он не ведает, что натворил.
Одеваюсь теплее – зима за окном. Может, встречу его по пути.
Снег под солнцем нет-нет – и сверкнет серебром…
Отчего-то мне легче идти.