Владимир Набоков
Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.
Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.
Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;
обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня,- мой язык.
Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,
дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!
Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд,-
поздно, поздно! - никто не ответит,
и душа никому не простит.
1939, Париж
Владимиру Набокову
1
И ты ушёл туда, где тени
Для нас живых уж не видны.
В свой дом зелёный из растений,
Где плещет небо, вьётся дым,
В твой рай, где, вероятно, лучше,
Чем на земле, творя, любить.
А мы томимся здесь... И СЛУЧАЙ
Ещё повелевает - БЫТЬ.
15 января 2000 г.
2
Ты бабочкой в ночи хлопочешь у окна -
Огромной бабочкой с лиловыми крылами
И вспоминаешь бред: Россия ведь одна,
Она одна. Забыты мы богами.
А если не они, а мы забыли их,
Предавшись мелким играм, сладострастью,
А ты ЖИВОЙ сквозишь среди живых,
Тебя не видящих, вручённых низшей власти.
17 февраля 2010 г.